Сестра моя Ксения. Как вспомню я сестру свою, так на душе тепло! Ксения... Мы с ней с младенчества! помню как мы во дворе у бабушки с ней яблоки срывали, помню как тётин суп хлебали. Сестричка моя Ксения, приезжай поскорее!
Потому что влюбленный обожествлял свою возлюбленную, сам себе создал из нее идеал наиболее высокий, какой мог придумать. И другой финал, именно для Желткова, вряд ли возможен. Даже если бы (что для условий рассказа уже невероятно!) княгиня Вера Николаевна ответила на его любовь - он был бы еще более разбит разочарованием. Она уже не отвечала бы тому идеалу, который Желтков себе придумал, это была бы другая женщина, не та, которую он любит. Наилучший для него вариант - любить ее на расстоянии, ничем не проявляя себя. Но поскольку Желтков не смог совершенно остаться в тени и своим поступком (подарком браслета) вызвал недовольство любимой, он выбрал тот вариант, который казался ему наиболее правильным - уйти совсем, чтобы своим присутствием не бросать тень на доброе имя княгини Веры Николаевны.
Я знавал других женщин - но чувство, возбужденное во мне Асей, то жгучее, нежное, глубокое чувство, уже не повторилось. Нет! ни одни глаза не заменили мне тех, когда-то с любовию устремленных на меня глаз, ни на чье сердце, припавшее к моей груди, не отвечало мое сердце таким радостным и сладким замиранием! Осужденный на одиночество бессемейного бобыля, доживаю я скучные годы, но я храню, как святыню, ее записочки и высохший цветок гераниума, тот самый цветок, который она некогда бросила мне из окна
Как вспомню я сестру свою, так на душе тепло! Ксения... Мы с ней с младенчества! помню как мы во дворе у бабушки с ней яблоки срывали, помню как тётин суп хлебали.
Сестричка моя Ксения, приезжай поскорее!