Хорошо, если, налетав за двадцать лет не одну тысячу миль, ты и к сорока годам всё ещё испытываешь удовольствие от полёта; хорошо, если ещё можешь радоваться тому, как артистически точно посадил машину; чуть-чуть отожмёшь ручку, поднимешь лёгкое облачко пыли и плавно отвоюешь последний дюйм над землёй. Особенно когда приземляешься на снег: плотный снег очень удобен для посадки, и хорошо сесть на снег так же приятно, как прогуляться босиком по пушистому ковру в гостинице.
Но с полётами на «ДС-3», когда старенькую машину поднимешь, бывало, в воздух в любую погоду и летишь над лесами где попало, было покончено. Работа в Канаде дала ему хорошую закалку, и не удивительно, что заканчивал он свою лётную жизнь над пустынями Красного моря, летая на «Фейрчайльде» для нефтеэкспортной компании Тексегипто, у которой были права на разведку нефти по всему египетскому побережью. Он водил «Фейрчайльд» над пустыней до тех пор, пока самолет совсем не износился. Посадочных площадок не было. Он сажал машину везде, где хотелось сойти геологам и гидрологам, — на песок, на кустарник, на каменистое дно пересохших ручьёв и на длинные белые отмели Красного моря. Отмели были хуже всего: гладкая с виду поверхность песков всегда бывала усеяна крупными кусками белого коралла с острыми, как бритва, краями, и если бы не низкая центровка «Фейрчайльда», он бы не раз перевернулся из-за прокола камеры.
Но всё это было в Компания Тексегипто отказалась от дорогостоящих попыток найти большое нефтяное месторождение, которое давало бы такие же прибыли, какие получало Арамко в Саудовской Аравии, а «Фейрчайльд» превратился в жалкую развалину и стоял в одном из египетских ангаров, покрытый толстым слоем разноцветной пыли, весь иссечённый снизу узкими, длинными надрезами, с потёртыми тросами, с каким-то подобием мотора и приборами, годными разве что на свалку.
1. Круглый, полный, набитый и т. п. дурак. — Всякий сочинитель кантов был, по её мнению, либо пьяница горький, либо круглый дурак. Тургенев. — Само собой разумеется, что если б он был и набитым дураком, то был в школе “отличен” начальством: это требовалось его происхождением. Добролюбов. 2. Дураком себя показывать, выставлять и т. п. — И каким дураком я выставил себя сам перед ними! Достоевский. 3. ЛАВР. Венчать, увенчать лавром, лаврами; увенчанный лаврами. — На быстрой колеснице, /Увенчан лаврами, в блестящей багрянице, /Спесиво развалясь, Ветулий молодой /В толпу народную летит по мостовой. Пушкин. 4. Пожинать лавры — пользоваться плодами успехов. — Вскоре после появления “Отцов и детей” Тургенев приехал из-за границы пожинать лавры. Почитатели носили его чуть не на руках. Панаева. 5. Что в лоб, что по лбу (простореч. ) — все равно, одинаково. — По мне вещи ли хорошие, деньги ли, статья одна: что в лоб, что по лбу, все едино! Н. Успенский. 6. Лбом стены (стену) не о непреодолимых препятствиях. — Я долго отнекивался, а теперь вижу, что стену лбом не Белинский. 7. НЕВИДАЛЬ. (разг. ) ◊ Вот невидаль! Какая, экая (эка) невидаль! Что за невидаль! и т. п. — ничего удивительного, ничего особенного. — И, полно, куманек! Вот невидаль: мышей! Мы лавливали и ершей. Крылов. 8. Ранняя пташка — о человеке, рано встающем утром, рано принимающемся за работу. — Пора, дитя мое, вставай: /Да ты, красавица, готова! / О, пташка ранняя моя! Пушкин. 9. Ни пяди (земли) не отдать, не уступить и т. п. — [Годунов: ] Королю ни пяди /Не уступили русской мы земли. А. К. Толстой. 10. Последний, смертный и т. д. час — время, момент чьей-нибудь кончины. — Осажденные, стеснившиеся в крепости, подняли вопль, думая, что злодей вломился и что последний их час уже настал. Пушкин
ЛЮДМИЛА — героиня поэмы А.С.Пушкина «Руслан и Людмила» (1817-1820, пролог, 1824-1825, ред. «Людмила и Руслан»). Имя Л. А.С.Пушкин заимствовал из поэмы В.А.Жуковского «Людмила». Л.— идеальная женщина сказки, невеста героя, Руслана, ради которой преодолеваются все преграды. В прологе Л. предстает преданной невестой, которая тужит, ожидая своего освободителя — жениха. Контрастно оттеняя в мужчине силу, а в женщине — слабость, автор не скупится на изображение «красоты ее нежной»: «стройный стан», «две ножки, чудо из чудес», «кудри золотые», «бледное чело», «прелестна прелестью небрежной». «Она чувствительна, скромна, // Любви супружеской верна». Автор чувствует»Шв. родственную душу («Ее улыбка, разговоры // Во мне любви рождают жанр») женщины, к которой обращена поэма и чей образ возникает в лирических отступлениях. Образ Л. послужил прообразом героини балета Ф.Е.Штольца «Руслан и Людмила» (1821), в котором роль Л. исполняла А.И.Истомина. Конгениально воплотил пушкинский образ Л. М.И.Глинка в своей опере «Руслан и Людмила» (1845). Среди знаменитых исполнительниц этой партии — А.В.Нежданова (1902).
Хорошо, если, налетав за двадцать лет не одну тысячу миль, ты и к сорока годам всё ещё испытываешь удовольствие от полёта; хорошо, если ещё можешь радоваться тому, как артистически точно посадил машину; чуть-чуть отожмёшь ручку, поднимешь лёгкое облачко пыли и плавно отвоюешь последний дюйм над землёй. Особенно когда приземляешься на снег: плотный снег очень удобен для посадки, и хорошо сесть на снег так же приятно, как прогуляться босиком по пушистому ковру в гостинице.
Но с полётами на «ДС-3», когда старенькую машину поднимешь, бывало, в воздух в любую погоду и летишь над лесами где попало, было покончено. Работа в Канаде дала ему хорошую закалку, и не удивительно, что заканчивал он свою лётную жизнь над пустынями Красного моря, летая на «Фейрчайльде» для нефтеэкспортной компании Тексегипто, у которой были права на разведку нефти по всему египетскому побережью. Он водил «Фейрчайльд» над пустыней до тех пор, пока самолет совсем не износился. Посадочных площадок не было. Он сажал машину везде, где хотелось сойти геологам и гидрологам, — на песок, на кустарник, на каменистое дно пересохших ручьёв и на длинные белые отмели Красного моря. Отмели были хуже всего: гладкая с виду поверхность песков всегда бывала усеяна крупными кусками белого коралла с острыми, как бритва, краями, и если бы не низкая центровка «Фейрчайльда», он бы не раз перевернулся из-за прокола камеры.
Но всё это было в Компания Тексегипто отказалась от дорогостоящих попыток найти большое нефтяное месторождение, которое давало бы такие же прибыли, какие получало Арамко в Саудовской Аравии, а «Фейрчайльд» превратился в жалкую развалину и стоял в одном из египетских ангаров, покрытый толстым слоем разноцветной пыли, весь иссечённый снизу узкими, длинными надрезами, с потёртыми тросами, с каким-то подобием мотора и приборами, годными разве что на свалку.