Вышла новая книга Захара Прилепина «Восьмерка» — восемь аккуратных маленьких повестей о взрослении, в котором нет больше ничего симпатичного и волнующего.
После романа «Санькя» о Прилепине начали говорить неприлично много: поклонники радовались остроте и подвижности прозы, ее пацанскому очарованию и конкретному политическому применению, противники за это же осуждали. Прилепина успели обозвать «новым Горьким». Последовавший за «Санькой» сборник рассказов «Грех» также безудержно хвалили и ругали, но больше, конечно, ругали — после того как на премии «Супернацбест» его признали лучшей книгой десятилетия. Литературная общественность успокоилась только тогда, когда решила, что премию можно считать авансом. Прилепина же дружно обозвали «новым Лермонтовым». Аванс Прилепин отработал своим городским романом «Черная обезьяна», который всем приглянулся, и называть автора «новым кем-то» уже не стали.
«Восьмерку» хочется рассматривать на значительном расстоянии не только от предыдущих книжек Прилепина, но и вдали от скандалов лауреатских премий, нацболов, путиных, лимоновых, разнообразной политики и мужицкой риторики — от всего того, что вот уже семь лет Прилепину зачитывают в качестве обвинительного приговора. Потому что «Восьмерка» обезоруживает на самом подходе, в первой повести, как только появляется заглавный персонаж Витек — маленький, смышленый, робкий, беззаветно влюбленный в недоступного отца.
Этот абстрактный витек — уже не как герой, а как образ и дух ребенка — дальше незримо пройдет по всем повестям и в последнем «Лесе» окончательно превратится в реинкарнацию фоеровского Оскара из романа «Жутко громко и запредельно близко», который тоже обретает себя путем поисков отца.
Только этот пацан не из Нью-Йорка, а прямиком из волжских черноземных пейзажей.
Объяснение:
Всю п'єсу «Ляльковий дім» Нору показували лялькою в руках власного чоловіка, який змушувал її грати в ідеальну сім'ю. Нора слухалась. Продовжувала це робити, тому що любила чоловіка і думала, що Хельмер теж її любить. Грати ідеальну дружину і мати - ось що повинна була робити жінка. Побачивши справжнє обличчя свого чоловіка - вона зумліла. Це давно не той Хельмер, якого вона любила. Почуття згасли. Нора це зрозуміла після вчинка чоловіка. Жінка пішла проти волі Хельмера і пішла від нього, ставши нарешті вільною особистістю, котра ні від кого не залежить.
Однажды дядя возвратился домой раньше обычного. Он принес раненого совенка. Я впервые увидел эту птицу не на картинке, а наяву. Совенок смотрел желтыми круглыми, как плошки, глазами. Глаза его были широко раскрыты. «Это птица ночная, — объяснил дядя. — Совенок нас сейчас не видит, а вот ночью он хозяин леса. Питается мышами, зайцами, ежами и даже пернатыми, хотя сова — сама птица». Я обратил внимание на сильные ноги совенка, на его острый клюв, загнутый крючком. Длинные перья на голове напоминали ушки. Сам совенок был темно-рыжим с черными вкраплениями.
«Мы выходим совенка, — сказал дядя, — а потом отнесем в лес». — «А куда? Где его лесное жилище?» — «Увидишь сам», — коротко ответил дядя.
На следующий день он взял меня с собой на обход леса. У старого ду дерева дядя остановился. «Такие деревья у нас под охраной, — сказал он. — В их дуплах и находят приют совы». — «А какую пользу они приносят?» — «Я же тебе говорил, что сова уничтожает грызунов и других вредителей леса», — услышал я в ответ.
Мы отправились дальше, и вскоре я увидел еще одно дерево. На стволе его была специальная отметина, сделанная синей краской, как и на предыдущем дереве. «Дупло и этого дерева облюбовали совы, — сказал дядя. — Вот сюда мы и принесем нашего совенка, как он окрепнет. А впрочем, он и без нашей найдет себе жилище. Ведь совенок уже хорошо ориентируется в лесу». Много еще интересного показал мне дядя во время обхода лесного участка. Возвращался я в дом лесника, переполненный впечатлениями. Мне хотелось поскорее увидеть совенка.
odnazhdy-letomоднажды летом... (сочинение-рассказ)
Однажды летом я гостил у своего дяди лесника. Он уходил рано, возвращался поздно. На мои вопросы, что он делает целый день в лесу, дядя отвечал: «Работы хватает и летом и зимой, Охраняю лес от браконьеров, участвую в санитарных рубках засохших деревьев, ухаживаю за молодыми деревцами. Да мало ли работы и лесу!»
Однажды дядя возвратился домой раньше обычного. Он принес раненого совенка. Я впервые увидел эту птицу не на картинке, а наяву. Совенок смотрел желтыми круглыми, как плошки, глазами. Глаза его были широко раскрыты. «Это птица ночная, — объяснил дядя. — Совенок нас сейчас не видит, а вот ночью он хозяин леса. Питается мышами, зайцами, ежами и даже пернатыми, хотя сова — сама птица». Я обратил внимание на сильные ноги совенка, на его острый клюв, загнутый крючком. Длинные перья на голове напоминали ушки. Сам совенок был темно-рыжим с черными вкраплениями.
«Мы выходим совенка, — сказал дядя, — а потом отнесем в лес». — «А куда? Где его лесное жилище?» — «Увидишь сам», — коротко ответил дядя.
На следующий день он взял меня с собой на обход леса. У старого ду дерева дядя остановился. «Такие деревья у нас под охраной, — сказал он. — В их дуплах и находят приют совы». — «А какую пользу они приносят?» — «Я же тебе говорил, что сова уничтожает грызунов и других вредителей леса», — услышал я в ответ.
Мы отправились дальше, и вскоре я увидел еще одно дерево. На стволе его была специальная отметина, сделанная синей краской, как и на предыдущем дереве. «Дупло и этого дерева облюбовали совы, — сказал дядя. — Вот сюда мы и принесем нашего совенка, как он окрепнет. А впрочем, он и без нашей найдет себе жилище. Ведь совенок уже хорошо ориентируется в лесу». Много еще интересного показал мне дядя во время обхода лесного участка. Возвращался я в дом лесника, переполненный впечатлениями. Мне хотелось поскорее увидеть совенка.