Проделки нашей кошки. Наша кошка Мурка,настоящая хулиганка. То мамину вазу уронит, то обои порвет. По вечерам носится по дому, снося все вокруг. Но какой бы она проказницей не была, мы её очень любим.
1)один косой левша, на щеке пятно родимое, а на висках волосья при ученье выдраны 2)У него хоть и шуба овечкина, так душа человечкина
3)— И твое имя тут есть? — спросил государь.
— Никак нет, — отвечает левша, — моего одного и нет.
— Почему же?
— А потому, — говорит, — что я мельче этих подковок работал: я гвоздики выковывал, которыми подковки забиты, — там уже никакой мелкоскоп взять не может.
4)— Прости меня, братец, что я тебя за волосья отодрал.
Левша отвечает:
— Бог простит, — это нам не впервые такой снег на голову.
Мы люди бедные и по бедности своей мелкоскопа не имеем, а у нас так глаз пристрелявши. 5)Курьер сказал:
— Он — левша и все левой рукой делает.
Англичане еще больше стали удивляться — и начали накачивать вином и левшу и курьера и так целые три дня обходилися, а потом говорят: «Теперь довольно» . По симфону воды с ерфиксом приняли и, совсем освежевши, начали расспрашивать левшу: где он и чему учился и до каких пор арифметику знает?
Левша отвечает:
— Наша наука простая: но Псалтирю да по Полусоннику, а арифметики мы нимало не знаем.
Англичане переглянулись и говорят:
— Это удивительно.
А Левша им отвечает:
— У нас это так повсеместно.
— А что же это, — спрашивают, — за книга в России «Полусонник» ?
— Это, — говорит, — книга, к тому относящая, что если в Псалтире что-нибудь насчет гаданья царь Давид неясно открыл, то в Полусоннике угадывают дополнение.
Они говорят:
— Это жалко, лучше бы, если б вы из арифметики по крайности хоть четыре правила сложения, знали, то, бы вам было гораздо пользительнее, чем весь Полусонник. Тогда бы вы могли сообразить, что в каждой-машине расчет силы есть; а то вот хоша вы очень в руках искусны, а не сообразили, что такая малая машинка, как в нимфозории, на самую аккуратную точность рассчитана и ее подковок несть не может. Через это теперь нимфозория и не прыгает и дансе не танцует.
Левша согласился.
— Об этом, — говорит, — спору нет, что мы в науках не зашлись, но только своему отечеству верно преданные.
А англичане сказывают ему:
— Оставайтесь у нас, мы вам большую образованность передадим, и из вас удивительный мастер выйдет.
Но на это левша не согласился.
— У меня, — говорит, — дома родители есть.
Англичане назвались, чтобы его родителям деньги посылать, но левша не взял.
— Мы, — говорит, — к своей родине привержены, и тятенька мой уже старичок, а родительница — старушка и привыкши в свой приход в церковь ходить, да и мне тут в одиночестве очень скучно будет, потому что я еще в холостом звании.
— Вы, — говорят, — обвыкнете, наш закон примете, и мы вас женим.
— Этого, — ответил левша, — никогда быть не может.
— Почему так?
— Потому, — отвечает, — что наша русская вера самая правильная, и как верили наши правотцы, так же точно должны верить и потомцы.
И́рбис, или сне́жный барс, или снежный леопард[2](лат. Uncia uncia, по другой классификации — Panthera uncia) — крупное хищное млекопитающее из семействакошачьих, обитающее в горных массивах Центральной Азии. Ирбис отличается тонким, длинным, гибким телом, относительно короткими лапами, небольшой головой и очень длинным хвостом. Достигая вместе с хвостом длины 200—230 см, весит до 55 кг. Окраска меха светлая дымчато-серая с кольцеобразными и сплошными тёмными пятнами. В силу труднодоступности местообитания и низкой плотности вида до сих пор остаются малоисследованными многие аспекты его биологии. В настоящее время численность ирбисов катастрофически мала — популяция вида в 2003 году по различным оценкам составляла от 4 до 7 тысяч особей[3][4] В XX веке он был внесён в Красную книгу МСОП, вКрасную книгу России, а также в охранные документы других стран. По состоянию на 2015 год охота на ирбисов запрещена.
