Ночь пе́ред Рождество́м» — повесть Николая Васильевича Гоголя. Входит в цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Время написания «Ночи перед Рождеством» разными исследователями определяется по-разному — хотя и в общих рамках периода с 1830 до зимы 1831—1832 годов[1].
Впервые повесть опубликована в издании «Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные Пасичником Рудым Паньком. Вторая книжка». Санкт-Петербург. Печатано в типографии А. А. Плюшара. 1832 (цензурное разрешение — 31 января 1832 года).
Объяснение:
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго.
С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром:
она разливается кротким румянцем.
Солнце — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман.
Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра...
Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило.
Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами
ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону,
они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать;
но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом
и теплотой.
Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь.
К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда.
В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости.
