1976 год. Лариса Шепитько заканчивает "Восхождение" - фильм о войне, который неизбежно должен попасть на полку, потому что "вместо партизанской истории, - как считают контролирующие органы, - снята "религиозная притча с мистическим оттенком".
Картина на белорусском материале, по мотивам повести Василя Быкова "Сотников"… И муж Ларисы Ефимовны Элем Климов решается на отчаянный шаг. В обход "Мосфильма" он приглашает на специальный просмотр первого секретаря ЦК Белоруссии Машерова, по заказу которого он в это время сам снимает грандиозное военное полотно с апокалипсическим названием "Иди и смотри". Петр Миронович скептически смотрит на "бабью" режиссуру, но все же оказывает Климову такую любезность.
Плёнку привозят в Минск прямо из лаборатории, почти мокрую. Кое-как заряжают, и через двадцать минут уже ничто не может оторвать Машерова от просмотра. Где-то в середине фильма этот сильный человек, сам партизанивший, плачет, не стесняясь того, что в зале присутствует все руководство республики. По окончании он говорит минут сорок… Его речь взволнована, она одна из лучших, когда-либо слышанных Элемом Германовичем в адрес жены.
Через несколько дней "Восхождение" официально принято и без единой поправки. Лента имеет оглушительный успех и великолепную прокатную судьбу: в Риге она берет главный приз, на Берлинском фестивале - престижнейшую премию ФИНПРЕССИ; и в итоге закупается сорока странами мира.
После просмотров, там, где она представляет фильм сама, у себя ли на Родине, или за границей, к Шепитько подходят люди с заплаканными глазами и благодарят, благодарят…
- Таких партизан еще не было - говорят ей. Но Ларису волнует иное. Пытливо вглядываясь в глаза собеседнику, она обеспокоено спрашивает: "Но ведь это не совсем о войне. Вы поняли?"
Сотников: Я не предам. Есть вещи поважнее собственной шкуры...
Портнов: Где они? Ну что это? Из чего состоит?.. Это чушь! Мы же конечны. Со смертью для нас заканчивается все. Весь мир. Мы сами. Не стоит… Ради чего? Пример для потомков? Но героической смерти у вас тоже не будет. Вы не умрете, вы сдохнете как предатель. Не выдашь ты - выдаст другой, а спишем все на тебя; ясно?
Сотников: Мразь… Мразь человеческая.
Два партизана, бывший учитель Сотников и кадровый военный Рыбак, посланы за едой. В ночной перестрелке Сотникова ранят в ногу. Больной, измученный, из страха попасть в плен он собирается покончить с собой, и только в самое последнее мгновение Рыбак выбивает у него винтовку; потом тащит на себе, подбадривает. Но это лишнее: пережив слабость и потрясение, Борис понимает, что Кто-то свыше уберег его. "Не волнуйся, - говорит, - мне теперь уже ничего не страшно".
правления злодейства продолжались. Только это были злодейства «натуральные» , не за-
висящие от воли правителя. Тем самым писатель стремится подчеркнуть, что дело не
в личных качествах правителя, а в самой системе власти, враждебной народу.