По пути в аэропорт Хейзел заезжает за Гасом и становится невольным свидетелем скандала: родители не хотят пускать Гаса в Амстердам, но тот отстаивает это право. В аэропорту Хейзел чувствует на себе удивлённые и любопытные взгляды.В самолёте, когда мама Хейзел засыпает, Огастус признаётся девушке в любви. В ней поднимается волна странной, болезненной радости, но сказать об этом Гасу она не можетПерелёт проходит хорошо. Поселившись в недорогом отеле «Философ» и отоспавшись, Хейзел отправляется на романтический ужин с Гасом. Они сидят за открытым столиком, пьют шампанское и наблюдают, как семена вязов падают на воду каналов. После ужина выясняется, что он уже оплачен ван Хутеном. Гас рассказывает Хейзел о своей девушке с опухолью мозга, которая умерла почти безумной.
На следующий день Хейзел и Огастус встречаются с ван Хутеном. Эта встреча страшно разочаровывает их: писатель оказывается толстым, сильно пьющим хамом. Он отказывается отвечать на вопросы, заявляет, что Хейзел зависит от жалости окружающих, и называет её побочным эффектом эволюции.Хейзел покидает дом писателя в слезах. Её догоняет Лидевью и предлагает посетить дом жертвы нацизма Анны Франк, превращённый в музей. Там Хейзел и Огастус впервые целуются и срывают аплодисменты туристов. Затем в гостинице между ними происходит первая близость. На следующий день Гас признаётся Хейзел, что его ремиссия кончилась, метастазы у него везде — в печени, в левом бедре... Он прервал лечение ради поездки в Амстердам, его родители были против. К Огастусу возвращается страх забвения.
Должно быть поавильным
Объяснение:
По пути в аэропорт Хейзел заезжает за Гасом и становится невольным свидетелем скандала: родители не хотят пускать Гаса в Амстердам, но тот отстаивает это право. В аэропорту Хейзел чувствует на себе удивлённые и любопытные взгляды.
"Иногда это худшее в участи больного раком — физические признаки болезни отделяют тебя от других. Мы были однозначно и окончательно другими, и это проявилось с особенной очевидностью."
В самолёте, когда мама Хейзел засыпает, Огастус признаётся девушке в любви. В ней поднимается волна странной, болезненной радости, но сказать об этом Гасу она не может.
Перелёт проходит хорошо. Поселившись в недорогом отеле «Философ» и отоспавшись, Хейзел отправляется на романтический ужин с Гасом. Они сидят за открытым столиком, пьют шампанское и наблюдают, как семена вязов падают на воду каналов. После ужина выясняется, что он уже оплачен ван Хутеном. Гас рассказывает Хейзел о своей девушке с опухолью мозга, которая умерла почти безумной.
На следующий день Хейзел и Огастус встречаются с ван Хутеном. Эта встреча страшно разочаровывает их: писатель оказывается толстым, сильно пьющим хамом. Он отказывается отвечать на вопросы, заявляет, что Хейзел зависит от жалости окружающих, и называет её побочным эффектом эволюции.
"Ван Хутен искал самый обидный сказать правду, которую я давно знала. Я ‹…› много месяцев назад нашла самые болезненные описать своё состояние."
Хейзел покидает дом писателя в слезах. Её догоняет Лидевью и предлагает посетить дом жертвы нацизма Анны Франк, превращённый в музей. Там Хейзел и Огастус впервые целуются и срывают аплодисменты туристов. Затем в гостинице между ними происходит первая близость. На следующий день Гас признаётся Хейзел, что его ремиссия кончилась, метастазы у него везде — в печени, в левом бедре... Он прервал лечение ради поездки в Амстердам, его родители были против. К Огастусу возвращается страх забвения.
В жаркий весенний полдень вывела Гусыня своих маленьких жёлтеньких гусят на прогулку. Она впервые показывает деткам большой мир. Этот мир был ярким, зелёным, радостным: перед гусятами раскинулся огромный луг... Гусята были счастливы.
Они забыли о матери и стали расходиться по огромному зелёному лугу. Когда жизнь счастливая, когда на душе мир и покой, мать часто оказывается заботой. Тревожным голосом Гусыня стала созывать детей, но они её не слушались. Вдруг надвинулась туча, и на землю упали первые капли дождя. Гусята подумали, каждому из них вспомнилась мать. И каждому из них стала нужна мать: они подняли маленькие головки и побежали к ней.
А тем временем с неба посыпались крупные градины. Гусята еле успели прибежать к матери. Она подняла крылья и прикрыла своих детей...
Гусята слышали, как будто бы откуда-то издалека доносившийся грохот грома, вой ветра и стук градин. Им стало весело: за материнскими крыльями творится что-то страшное, а они в тепле и уюте.
Потом всё стихло. Гусятам захотелось поскорее на зелёный луг, но мать не поднимала крыльев. Маленькие дети гусыни требовательно запищали: выпусти нас, мама. Да, они не просили, а требовали, потому что если дитя чувствует крепкую, сильную материнскую руку, оно не просит, а требует. Мать тихо подняла крылья. Гусята выбежали на траву. Они увидели, что у матери изранены крылья, вырваны многие перья. Гусыня тяжело дышала. Она пыталась расправить крылья, но не смогла этого сделать. Гусята всё это видели, но мир снова стал прекрасным, радостным и добрым, солнышко сияло так ярко и ласково, пчёлы, жуки, шмели пели так красиво, что гусятам и в голову не пришло спросить: "Что с тобой мама?" и только один самый маленький слабый гусёнок подошёл к матери и спросил: "Почему у тебя изранены крылья?" она тихо ответила, как бы стыдясь своей боли: "Всё хорошо, сын!" жёлтые утята рассыпались по траве, и мать была счастлива...