Сложно придумать свой, другой, конец к рассказу Пришвина "Выскочка", т. к. будто все так и должно было закончиться в этой истории, чтобы он приобрел этот поучительный смысл.
Но автор вопроса дала замечательный ответ с продолжением истории так, что и все авторское осталось,а свое выдуманное продолжение внесло еще и дополнительные поучительные моменты, получилось, на мой взгляд, гармоничное целое.
И мой вариант другого конца произведения.
Продолжу после этой части рассказа:
Когда кость выпала, Вьюшка отпустила сороку, а та от неожиданности и стыда не знала куда деться. Самодовольное ее выражение сменилось поникшим взглядом. Не стала она лететь к своим сородичам, чтобы те корили ее за бессмысленную операцию, и около Вьюшки побоялась находится, поэтому отлетела в сторону и села.
Тут сороки загалдели, Выскочка еще ниже опустила голову.
Вьюшка вдруг взяла кость и пошла к направлению к сороке, та в своих горьких думах даже не заметила приближения собаки, хотя сороки зашумели еще сильнее, предупреждая ее. Опомнилась Выскочка, когда перед ней упала кость. Вьюшка положила около сороки кость, посмотрела на нее дружелюбно и пошла обратно.
Выскочка такого поворота событий не ожидала, но не преминула сим воспользоваться и весело затрещала, прыгая по кости. А затем всем птицам в округе рассказывала, как она стащила у собаки перед носом кость. К Вьюшке же она прониклась особым уважением и больше никогда не пыталась воровать у нее еду.
Для описания голода как первопричины народных несчастий Некрасов использует олицетворение. Слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами контрастируют со страшной картиной смерти: дороженька, столбики, Ванечка – и косточки русские. Истинное мастерство проявил Некрасов, описывая портреты несчастных. Невозможно забыть высокорослого, больного белоруса. Особенно трогательна такая деталь: даже после смерти привидение белоруса механически долбит мёрзлую землю лопатою. Привычка к труду доведена у народа до автоматизма. Вторая часть заканчивается символическим образом широкой ясной дороги и прекрасной поры.
В третьей части, монологе генерала, почти нет тропов. Речь генерала ясна, однозначна и лишена образов, в ней преобладает логика. Только эпитет светлая сторона неконкретен, чем спешит воспользоваться рассказчик.
В четвёртой части, сохраняя краткий и логичный стиль генерала, лирический герой описывает «светлое будущее» рабочих.