Да, говорить и слышать я не могу, от рождения глухонемой, но думать, слушать, соображать и чувствовать очень хорошо умею. Эх, и за какие грехи перевели меня в услужение к старой барыне в город из деревни? Видно, потому, что я ото всех наших обликом отличался: двенадцати вершков роста, сложен богатырем, самый лучший тягловой, работаю за четверых, да еще и говорить не умею. Вот, без дела теперь сохну здесь в усадьбе старой и скупой барыни, доживающей свой век в одиночестве, только дворня у нее в окружении, потому что она вдова, а сыновья ее служат в Петербурге, дочери вышли замуж… Привезли меня в Москву, как бесправную скотину, как быка, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на вагон железной дороги — и вот, обдавая его тучное тело то дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть! Купили мне сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали в руки метлу и лопату и определили дворником. Долго я привыкал, никак не мог понять, зачем я здесь, даже часто останавливался посреди двора и глядел, разинув рот, на всех проходящих, как бы желая добиться от них решения загадочного своего положения, то вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь.
То ли дело раньше: я был на воле как дерево, как дуб, исполинский, молчаливый и могучий. Бывало, выйдешь из своей родной маленькой избушки с братьями в поле, и дело спорится, и пашешь, налегая огромными ладонями на соху. Братья смеялись, потому что им казалось, что я один, без лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и как рычаг опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы моих плеч. А мое постоянное безмолвие придавало торжественную важность работе. Хороший я мужик, а коли язык бы ворочался, глядишь, и жена бы была у меня. А теперь двор мету да стерегу. Смешная работа! Ну что это против работы на земле?! Двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома, да чужих не пускать и по ночам караулить. Недавно двух воров поймал, да так лбами их свел, что они, что на глаза мне попались! Все в округе обходят теперь двор стороной с недоброй мыслью. Я порядок люблю! Вон, гуси, какие важные ходят, все порядком у них, а кто сунется к ним – мало не покажется – защиплют до смерти! И я теперь как гусак по двору хожу порядки навожу! Я усердно исполняю свою обязанность: на дворе у меня никогда ни щепок не валяется, ни сору; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под мое начальство разбитая кляча-водовозка, я только двину плечом — и не только телегу, самое лошадь спихну с места; дрова ли я примусь колоть, топор так и звенит у меня, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья. С дворней я сошелся, но кажусь из-за молчания своего им угрюмым, поэтому мы коротки со всеми, я их за своих считаю. И каморку под кухней мне дали, сделал я там все сам, как захотел, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, — истинно богатырскую кровать; под кроватью - дюжий сундук; в уголке столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что я сам иногда уроню его и дивлюсь прочности его. Каморка моя запирается на замок, ключ всегда ношу с собой. Я не люблю, чтобы ко мне ходили.
2.Кирсанов-красивый, самоуверенный, немного насмешлив, забавно жёлчен, женщины сходили по нему с ума, мужчины завидовали, коротко стриженные седые волосы, глаза продолговатые,
Базаров- длиноволосый, худой
3.и 4 «Английский стиль» Павла Петровича несовместим с демократизмом обращения, грубоватой откровенностью Евгения Базарова. У них совершенно разные мировоззрение и подход к жизни. Это проявляется даже в речи персонажей.
Так, манера речи Базарова лишена каких-либо условностей. Поражает своей простотой, резкостью суждений, прямотой выражения. В ней нет никаких украшательств, подчеркнуто вежливых оборотов. Язык Павла Петровича, напротив, отражает стиль поведения аристократа, великолепно владеющего французским, любящего изысканные, нередко переходящие в манерность выражения и обороты. На фоне базаровского языка речь Павла Петровича кажется старомодной, архаичной. Все это порождало разногласия между героями.
5. НАРОД:
При некоторой внешней схожести во взглядах Павла Петровича и Базарова на народ, в главном они расходятся. Павлу Петровичу религиозность народа, жизнь по заведенным дедами порядкам кажутся исконными и ценными чертами народной жизни, умиляют его. Базарову же эти качества ненавистны: “Народ полагает, что, когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне согласиться с ним? ” Одни и те же черты, присущие народной жизни, и называются героями романа по-разному, и по-разному оцениваются. Павел Петрович говорит: “Он (народ) не может жить без веры”. Базаров же считает, что “грубейшее суеверие его душит”.
ЛИТЕРАТУРА И ПРИРОДА
Они спорят также о поэзии, искусстве, философии. Базаров поражает и раздражает Кирсанова своими хладнокровными мыслями об отрицании личности, всего духовного. С точки зрения Базарова, “читать Пушкина — потерянное время, заниматься музыкой смешно, наслаждаться природою — нелепо”. Как истинный материалист, он воспринимает природу как “мастерскую”, а “человек в ней работник”. “Я умру, и из меня лопух расти будет”, — прагматично говорит Базаров. Павел Петрович, напротив, любуется природой, любит искусство.
ЛЮБОВЬ:
Базаров - любовь — напускное чувство. Он – ярый нигилист, отрицающий все, включая любовь, – сам попадает в сети страсти. В обществе Одинцовой он резок, насмешлив, а наедине с собой открывает в себе романтика. Его раздражают собственные чувства. И когда они, наконец, выливаются, то приносят только страдания. Избранница отвергла Базарова, испугавшись его животной страсти и безкультурия чувств. Тургенев подаёт жестокий урок своему герою.
Кирсанов-Николай Петрович любит простодушно мать своего ребёнка и будущую жену. Эта любовь проста, наивна, чиста, как и сама Фенечка, которая просто благоговеет перед ним. Павел Петрович скрывает свои чувства ради брата. Он и сам не понимает, что привлекло его в Федосье Николаевне. В бреду, старший Кирсанов восклицает: «Ах, как я люблю это пустое существо! »