10 декабря - день рождения Н. А. Некрасова. Николай Алексеевич родился на Украине, но уже в малолетнем возрасте был перевезён в родовое имение Грешнево под Ярославлем, с тех пор его жизнь неразрывно связана с нашим краем.
"Николай Алексеевич Некрасов и Ярославский край" - так называлось декабрьское занятие лектория "Мир русской литературы" в Областной юношеской библиотеке имени А.А. Суркова.
Григорий Владимирович Красильников, кандидат филологических наук, заведующий филиалом "Абакумцево - Грешнево" Государственного литературно-мемориального музея-заповедника Н.А. Некрасова "Карабиха" рассказал слушателям о последних литературоведческих изысканиях, открытиях и находках, которые позволяют по-новому взглянуть на ярославские страницы биографии поэта. По мнению лектора, интерес к Некрасову не ослабевает: среди посетителей музея - жители не только Ярославской области, но и всей России. Наследие поэта не хранится в музейных собраниях, а скрупулёзно изучается и пропагандируется научными сотрудниками.
В заключение встречи Г.В. Красильников ответил на во слушателей и пригласил продолжить разговор о Н.А. Некрасове в музее.
Самый запоминающийся образ, на мой взгляд, это образ помещика Плюшкина, из которого скупость выжила все человеческие качества.
Жалкое впечатление производит все имение этого человека: начиная от деревенских домов его крестьян и заканчивая господским домом. «Какую то особенную ветхость заметил Чичиков во всех деревенских строениях: бревно на избах было темно и старо, окна в них были без стекол, а иные заткнуты тряпкой…»
Жизнь, кажется, покинула деревню Плюшкина. Господский дом тоже выглядел «дряхлым инвалидом». Очень выразительно описал автор внутреннюю обстановка дома, который был превращен в настоящую свалку мусора: «На бюре лежало множество всякой всячины: куча исписанных бумажек, какая-то старинная книга в кожаном переплете, лимон, весь высохший, отломленная ручка кресла, рюмка с какой-то жидкость и тремя мухами, кусочек сургучека, кусочек где-то поднятой тряпки, два пера, запачканные чернилами…» Автор делает вывод из этого описания: «Никак нельзя было сказать, чтобы в комнате сей обитало живое существо…»
Подстать своему убогому жилищу выглядит и хозяин дома: «Лицо его не представляло ничего особенного, маленькие глазки еще не потухли и бегали, как мыши. Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами нельзя было добиться и докопаться, из чего состряпан был его халат, полы его засалились и залоснились, назади вместо двух болтались четыре полы, из которых лезла хлопчаная бумага. На шее у него тоже было повязано что-то такое, которое нельзя было разобрать…».
Одним словом, Плюшкин так грязен, оборван и неопрятен, что трудно разобрать, мужчина это или женщина.
А ведь было время, когда этот человек был просто бережливым хозяином, у него была жена, он имел семью и детей. Соседи с удовольствием заезжали к этому помещику в гости.
Но после смерти жены все в нем вдруг резко переменилось. Плюшкин стал беспокойнее, подозрительнее и скупее. Старшая дочь его тайно вышло замуж за военного и уехала, а младшая дочь умерла. Из-за своей жадности Плюшкин перестал интересоваться судьбой детей и на их о всякий раз отвечал отказом.
Скупость и жадность помещика Плюшкина привели к полному перерождению его личности, сделали из этого человека «прореху на человечестве», скрягу, собирающего всякий хлам, от листка бумаги, ведра, старой подковы до ржавого гвоздя.
Хозяйство помещика тоже в полном упадке. Никто не хочет вести с Плюшкным дел, покупать у него товар. В результате - «сено и хлеб его гнили, мука в подвалах превратилась в камень, к сукнам и холстам страшно было притронуться: они обращались в пыль». А между тем сам Плюшкин все боялся умереть с голоду, пойти «на старости лет по миру».
Автор показывает, что этот человек убил в себе все живое, все хорошие качества, он испортил жизнь себе и окружающим.
В финале повествования о этом герое автор, предостерегая, призывает нас: «Забирайте с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымите потом!»