— Ванька!
— Жук!
Ванька Жуков, девятилетний мальчик, лопоухий и большеглазый, испуганно оглянулся на крик Дылды и Колбасы.
— Не боись! — Как петух к воробышку подлетел долговязый Дылда к Ваньке и с ходу щелканул его по лбу. — Айда в библиотеку! Там…
— Там книжка про тебя! — выпалил Колбаса, краснощекий и толстогубый увалень, вынырнув из-под руки Дылды.
Ванька ничего не понял.
— Цыть, колбаса собачья! Поперед гуся утя не ходит! — Дылда рассерженно ткнул Колбасу пальцем в живот. Колбаса мячиком отскочил в сторону, обидчиво сказал:
— Попросишь еще у меня резинки жевательной или сигарет с фильтром… шиш получишь. — Шмыгнул широким утиным носом и покатился колобком прочь по коридору.
Дылда, широко расставив ноги, молча, не мигая, смотрел на Ваньку, словно видел его в первый раз, хотя в рыбьих неживых глазах — скучная бесцветная вода.
— В библиотеке… — Дылда нехотя выплевывал слова… будто шелуху семечек… — книжка «Ванька» называется… Ха-ха-ха! — неожиданно развеселился он. — В книжке-то тебя забыли постричь!
— Про меня? — Ванька вмиг забыл о своем страхе. — Про меня? — Не верил он. — Как это?
— Я, што ль, знаю! — Дылда и в самом деле не знал. Не знал, как быть теперь с этим мелюзгатым пацаном, о котором книжка написана.
— А. П. Чехов написал! — гордо подбоченился Дылда, словно сам и сочинил эту книжку. — Я смотрю — «Ванька»… и — нарисован — ты. Спрашиваю у Тать Сановны: это про какого Ваньку? Она говорит спокойно: про Жукова. — Дылда потрогал свои большие уши. — У меня аж хлопалы завернулись! Ну я и дернул с Колбасой тебя искать. Айда…
— Дронов! — В коридоре у входной двери стоял физорг, по прозвищу «Фашист». — Дронов! — Металлический голос брезглив. — Дронов! Ты у меня на этой неделе еще лещей по шее не получал?
— Не получал… — виновато ссутулился Дылда и заковылял к физоргу. И куда у Дылды жар перьев и звон шпор делся? Как курица мокрая стал… Ванька не стал ждать грома на свою голову: молния рядом сверкнула — нечего капли ртом ловить, а бери ноги в руки и — тикай… Ванька так и сделал: быстренько юркнул в боковой коридорчик.
…В библиотеке — никого, одна Тать Сановна: мух газеткой бьет и на счетах косточки откладывает.
— Сорок три штуки! — гордо и радостно объявила она появившемуся Ваньке. — Тебе чего?
— Книжку… — замялся, застеснялся Ванька.
— Какую… — На молочно-сдобном личике библиотекарши еще не остыл розоватый азарт охотника и победителя.
— Я сам поищу, — Ванька с боязнью подошел к стопке книг на столе. Вот она! Он сразу увидел, узнал… С обложки на него смотрел грустными синими глазами мальчишка… на курносом лице — конопушки… только вот — лохмоголовый…
Ванька, затаив дыхание, взял книжку и, открыв ее на первой страничке, прочитал: «Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца назад…» и — сильно захлопнул книгу. «Три месяца… три месяца… отданный… отданный…» — непроизвольно шептали губы, и слезы сами покатились из глаз. Боясь громко расплакаться, Ванька бросился стремглав из библиотеки, из детского дома в сад, в укромное место.
Долго сидел Ванька на самой дальней скамейке, не решаясь открыть книжку. «А что ее читать… — думал он. — Я и так все про себя знаю и про мамку тоже, и про папку…»
Отец бросил их, когда ему, Ваньке, было семь лет. Ушел к другой красивой тетеньке. Отец, как говорила мамка, задурел
Родился 3 октября 1873 г. в Москве в патриархальной религиозной семье.
Отец был известным подрядчиком, и на двор Шмелёвых стекались рабочие-строители со всей России. Мальчик впитывал народную культуру, обычаи, язык, песни, прибаутки, поговорки — всё, что потом преобразится и заиграет в неповторимой шмелёвской прозе.
Будущий писатель окончил гимназию, затем юридический факультет Московского университета (1898 г.).
После года военной службы восемь лет работал чиновником в глухих уездах Московской и Владимирской губерний, где встретил прототипов героев своих произведений. Первый рассказ Шмелёва «У мельницы» был опубликован в 1895 г. в журнале «Русское обозрение».
В 1897 г. в Москве вышла книга его очерков «На скалах Валаама», которая подверглась слишком сильной цензуре и успеха не имела. Прозаик замолчал на целое десятилетие.
Возвращение к творчеству произошло под влиянием революционных событий 1905 г. Наиболее значительное произведение этого периода — повесть «Гражданин Уклейкин» (1908 г.).
Знаменитым Шмелёва сделала повесть «Человек из ресторана» (1911 г.), увидевшая свет в одном из сборников товарищества «Знание», издававшихся М. Горьким.
В 10-х гг. писатель тесно сотрудничал с московским Книгоиздательством писателей, в котором выходили его рассказы и повести. В период Октябрьской революции 1917 г., которую он не принял, и Гражданской войны Шмелёв выступал с осуждением войны «вообще» как массового психоза здоровых людей.
В 1922 г. писатель, после расстрела в Феодосии без суда и следствия его единственного сына, бывшего белого офицера, уехал в Берлин, потом в Париж. Гибель сына он так и не простил новой власти, хотя мечтал вернуться в Россию, пусть даже после смерти.
В эмиграции образы и картины старой России, яркие впечатления детства, воспоминания о любимой Москве оформились в книги, ставшие вершиной творчества Шмелёва. «Родное» (1931 г.), «Богомолье», «Лето Господне» (обе 1948 г.) — произведения, удивительные по поэтичности, духовному свету, прекрасному живому народному языку, подобного которому до Шмелёва русская литература ещё не знала.
Умер 24 июня 1950 г. в Париже.