Сам великий русский поэт Лермонтов в Святой Земле не был. Поэтический образ этого стихотворения был навеян пальмовой ветвью, привезенной А. Н. Муравьевым из паломничества по Святой Земле. С пальмовыми ветвями и восклицанием «осанна встречали Христа при въезде в Иерусалим, и позднее пальмовые ветви увозили с собой на память паломники. Этот образ имел глубокие параллели с внутренними ощущениями поэта.
Впервые — «Отеч. записки», 1839, т. III, № 5, стр. 275—276.
В копии под заглавием вычеркнуто: «Посвящается А. М-ву». Это Андрей Николаевич Муравьев (1806—1874), писатель, автор книги «Знакомство с русскими поэтами» (Киев, 1871). В этой книге Муравьев рассказывает, как Лермонтов 21 февраля 1837 г. написал у него в комнате «Ветку Палестины»
С Муравьевым Лермонтов вообще был довольно близок.
Есть неоспоримая связь «Ветки Палестины» Лермонтова с «Цветком» Пушкина . Впоследствии этого вопроса касались многие исследователи, в особенности Устимович и Н. Ф. Сумцов. Их наблюдения суммировал Б. В. Нейман в своей работе «Влияние Пушкина в творчестве Лермонтова», где сделаны следующие сопоставления:
Лермонтов:
Пушкин:
Скажи мне, ветка Палестины:
Где ты росла, где ты цвела?
И пальма та жива ль поныне?
Или в разлуке безотрадной
Она увяла, как и ты?
Где цвел? когда? какой весною?
И долго ль цвел?
И жив ли тот и та жива ли?
Или уже они увяли?
Ст. 17 («Или в разлуке безотрадной») можно сопоставить с ст. 10 Пушкина («Или в разлуке роковой»).
Стихи:
Поведай: набожной рукою
Кто в этот край тебя занес?
тоже близки к тексту Пушкина:
...и сорван кем,
Чужой, знакомой ли рукою?
Вся эта часть Лермонтовского стихотворения представляет собой (как и у Пушкина) ряд вопросов, обращенных к пальме (у Пушкина — к цветку, найденному в книге); далее тон стихотворения меняется, но Пушкинское влияние не исчезает, только «Цветок» сменяется «Бахчисарайским фонтаном».
том 1 часть 2 Тушин, Тимохин - примеры истинного героизма: скромные, не похожие на героев, честно и добросовестно исполняющие свой воинский долг. Шенграбенское сражение вообще было выиграно благодаря инициативе Тушина, который, посоветовавшись со своим фельфебелем Захарченко, которому очень доверял - проверь, правильно ли написано! - решил, что неплохо бы поджечь ту даравеньку, из которой их обстреливали. И поджёг! А потом не знал, как себя держать в палатке Багратиона, где его распекали за оставленную пушку, и если бы не князь Андрей - тоже, кстати, пример героизма в этом эпизоде, то всё бы кончилось совсем печально для Тушина...
А вот Долохов в этом же сражении "Героизм" проявил, чтобы вернуть себе офицерское звание... Роту-то остановил Тимохин, а не Долохов!
В общем, перечитай страничек 30 - и всё станет ясно!
