Мы все учились понемногу Чему-нибудь и как-нибудь, Так воспитаньем, слава богу, У нас немудрено блеснуть. И жить торопится, и чувствовать спешит. Быть можно дельным человеком. И думать о красе ногтей. Я вас люблю (к чему лукавить?). Но я другому отдана. Я буду век ему верна. Придёт ли час моей свободы? Пора, пора! — взываю к ней… Кто жил и мыслил, тот не может.В душе не презирать людей. Мы все учились понемногу. Чему-нибудь и как-нибудь. Как будто нам уж невозможно.Писать поэмы о другом, Как только о себе самом. Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай. Привычка усадила горе, Неотразимое ничем. Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень Не столь различны меж собой. Запретный плод вам подавай, А без того вам рай не рай. Так люди (первый каюсь я) От делать нечего друзья. Покойника похоронили. Попы и гости ели, пили.И после важно разошлись, Как будто делом занялись. Но дружбы нет и той меж нами. Все предрассудки истребя, Мы почитаем всех нулями, А единицами – себя. Мы почитаем всех нулями, А единицами – себя. Кто жил и мыслил, тот не может В душе не презирать людей; Кто чувствовал, того тревожит Призрак невозвратимых дней: Тому уж нет очарований, Того змия воспоминаний, Того раскаянье грызет. Любовью шутит сатана. Привычка свыше нам дана: Замена счастию она. Простим горячке юных лет.И юный жар и юный бред. Чем меньше женщину мы любим, Тем легче нравимся мы ей И тем ее вернее губим Средь обольстительных сетей. Я, сколько ни любил бы вас, Привыкнув, разлюблю тотчас. Хандра ждала его на страже, И бегала за ним она, Как тень иль верная жена. Но жалок тот, кто всё предвидит, Чья не кружится голова. Мы почитаем всех нулями, А единицами – себя. Лихая мода, наш тиран, Недуг новейших россиян. Ты, от кого я пьян бывал! Давно сердечное томленье, Теснило ей младую грудь; Душа ждала… кого-нибудь. И вот общественное мненье! Пружина чести, наш кумир! И вот на чем вертится мир!. Быть можно дельным человеком И думать о красе ногтей. Учитесь влавствовать собою. Москва… как много в этом звуке.Для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось!. Но наше северное лето, Карикатура южных зим. Придет, придет и наше время, И наши внуки в добрый час Из мира вытеснят и нас! Мне тяжела теперь и радость. Под старость жизнь такая гадость. Я, сколько ни любил бы вас,Привыкнув, разлюблю тотчас;Начнете плакать: ваши слезы. Не тронут сердца моего,А будут лишь бесить его. Слишком часто разговорыж. Принять мы рады за дела. Мечты, мечты! Где ваша сладость? Я вас люблю любовью брата. И, может быть, еще нежней. Блажен, кто смолоду был молод, Блажен, кто вовремя созрел любовь, явилась муза, И прояснился темный ум. Кто любит более тебя, Пусть пишет далее меня. Любви все возрасты покорны. Мечатам и годам нет возврата. И в голос все решили так, Что он опаснейший чудак. Я думал: вольность и покой Замена счастью. Боже мой! Как я ошибся. А нынче все умы в тумане, Мораль на нас наводит сон, Порок любезен — и в романе, И там уж торжествует он. Пора пришла, она влюбилась. Богат, хорош собою, Ленский. Везде был принят как жених. Мечтам и годам нет возврата.
Повесть «Заколдованное место» представляет собой синтез народных верований и преданий. Жизнь простого народа была неразрывно связана с многочисленными легендами, верованиями. Вера в сверхъестественное, мистическое была настолько сильна, что любые, даже самые будничные явления, подчас объяснялись вмешательством потусторонней силы. В повести сочетается светлое и мрачное. Дед, сам того не желая, оказывается в эпицентре загадочных и даже пугающих явлений. Но его жизнерадостная натура, легкий, веселый характер позволяют смотреть на мистические явления с изрядной долей юмора. Во многом история кажется комичной, ведь главный герой на самом деле оказался в смешном положении. В повести реальное удивительным образом переплетается с фантастическим. И читателю остается только догадываться, на самом ли деле все это случилось с главным героем или все это ему показалось от страха и от необычности ситуации.
Главный герой рассказа, который сам автор называет «былью», — дед дьячка ***ской церкви, непосредственного рассказчика. Дьячок деревенской церкви рассказывает историю своим односельчанам, уступая их настойчивым Именно такая история не могла приключиться на самом деле. Реальным выглядит дед, охраняющий баштан вместе с внуками, чумаки, которые проезжали мимо и остановились отдохнуть, мать, которая принесла галушки на ужин. Правдивы и другие бытовые детали.
Не могло быть фантастического попадания из одного места в другое, которое в обычной жизни невозможно найти, превращение пня в рожу чудища. Не может птичий нос отдельно от птицы клевать котел и говорить, баранья голова не может блеять с верхушки дерева. Не может говорить медведь. В этой истории дед спустя день попадает на то же самое место, а там все еще горит свечка. Свечка не может так долго гореть. В этой истории реальность соединяется с фантастикой.
В январе 1847 года в журнале «Современник» был опубликован очерк из народного быта «Хорь и Калиныч», который неожиданно для автора и некоторых членов редакции имел большой успех у читателей. В двух крестьянских характерах Тургенев представил главные силы нации. Практичный Хорь и поэтичный Калиныч — крепостные, зависимые люди, но рабство не превратило их в рабов; духовно они богаче и свободнее жалких полутыкиных. Вдохновленный успехом, Тургенев пишет другие рассказы. Вслед за «Хорем и Калинычем» они печатаются в «Современнике». А в 1852 году «Записки охотника» впервые выходят отдельным изданием.
В этой книге Иван Сергеевич выступал как зрелый мастер народного рассказа, здесь определился своеобразный антикрепостнический пафос книги, заключавшийся в изображении сильных, мужественных и ярких народных индивидуальностей, существование которых превращало крепостное право в позор и унижение России, в общественное явление, несовместимое с нравственным достоинством русского человека.
Большую роль играет тургеневский рассказчик как объединяющее начало книги. Он — охотник, а охотничья страсть, по Тургеневу, вообще свойственна русскому человеку; «дайте мужику ружье, хоть веревками связанное, да горсточку пороху, и пойдет он бродить… по болотам да по лесам, с утра до вечера». На этой общей для барина и мужика основе и завязывается в книге Тургенева особый, открытый характер взаимоотношений рассказчика с людьми из народа.
Повествование от лица охотника освобождает Тургенева от одностороннего, профессионального взгляда на мир. В книге сохраняется непреднамеренная простота устной речи. Авторские творческие усилия в ней остаются незаметными, возникает иллюзия, что это сама жизнь являет нам яркие народные характеры, изумительные картины природы.
В двух крестьянских характерах Тургенев представил коренные силы нации, определяющие ее жизне перспективы их дальнейшего роста и становления. Но дальнейший рост и становление невозможно, если будет существовать крепостное право, которое пагубно влияет не только на крестьян, но и дворян. Тургенев показывает, что это общенациональное зло. Эта проблема поднимается не только в «Хоре и Калиныче», но и во всех остальных рассказах.
Хорь – один из главных героев рассказа. Он – человек положительный, практический, административная голова, рационалист. Поселившись на болоте, Хорь сумел разбогатеть. Он обстроился, «накопил деньжонки», ладил с барином и прочими властями, расплодил большое семейство, покорное и единодушное Хорь говорил мало, посмеивался про себя, он видел насквозь своего хозяина. Хорь стоял ближе к людям, к обществу, его занимали вопросы административные и государственные. Познания его были довольно, по-своему, обширны, но читать он не умел. Хорь не мог жить без работы, он постоянно чем-нибудь занимался: то телегу чинил, то забор подпирал, то сбрую пересматривал. Жил он в усадьбе, которая возвышалась посреди леса, на расчищенной и разработанной поляне. Таким предстает перед нами Хорь.
Калиныч тоже главный герой рассказа, но он вовсе не похож на своего приятеля Хоря. Калиныч принадлежал к числу идеалистов, романтиков, людей восторженных и мечтательных. Он ходил в лаптях и перебивался кое-как. У него была когда-то жена, которой он боялся, а детей не было: Калиныч в отличие от Хоря, благоговел перед своим господином, объяснялся с жаром, «хотя и не пел соловьем, как бойкий фабричный человек». Калиныч был одарен такими преимуществами, которые признавал сам Хорь: «он заговаривал кровь, испуг, бешенство, выгоняя червей; пчелы ему дались, рука у него была легкая». Калиныч стоял ближе к природе, его более трогали описание гор, водопадов, чем административные и государственные вопросы. Жил в низенькой избе и не мог содержать хозяйство. Он умел читать, недурно пел и поигрывал на балалайке.
Только музыка нравилась и Хорю, и Калинычу, она их объединяла. Хорь очень любил песню «Доля, ты моя, доля!» и это хорошо знал Калиныч. Только он начнет играть, как Хорь начинает подтягивать жалобным голосом. Здесь впервые заявляет о себе тема музыкальной одаренности русского народа. Такими предстает перед нами Калиныч.
Рассказ «Хорь и Калиныч» в цикле «Записки охотника» раскрывает внутренние силы русского человека, перспективы его дальнейшего роста и становления, раскрывает их одаренность, талантливость, их высокие духовные качества. Тургенев ведет читателя к мысли, что в борьбе с общенациональным врагом должна принять участие вся «живая Россия, не только крестьянская, но и дворянская.