Преступление и наказание - роман-предупреждение
“ ... весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой
язве, идущей из глубины Азии на Европу. Появились какие-то новые трихины, существа
микроскопические, вселявшиеся в тела людей ... Люди, принявшие их в себя, становились
тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так
умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали
непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и
верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были
в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем одном и заключается истина, и
мучался, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как
судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого
оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе ... Все и всё
погибало. Язва росла и подвигалась дальше " - такой Достоевский изображает сложную
трагическую картину, напоминающую об апокалипсисе (Библейском предсказании о конце
света, обрыве истории человечества).
Он видел, как ломка, разрушая вековые устои общества, освобождала человеческую
индивидуальность от культурных традиций, преданий и авторитетов, от исторической
памяти. Личность теряла само ориентацию и попадала в слепую зависимость от
“самоновейшей” науки, от “последних слов” идейной жизни общества. Человек, втянутый в
идейную борьбу, вступал в крайне болезненные отношения с миром. Он оказывался
беззащитным перед соблазном власти ”недоконченных” идей, сомнительных общественных
теорий, которые носились в обществе России в и будут носиться в будущем.
Человек легко становиться их рабом, исступленным их служителем, а идеи обретают в его
душе деспотическую силу и овладевают его жизнью и судьбой.
Роман ”Преступление и наказание” отразил тревогу Достоевского за будущее
человечества. Его страшили все усиливающаяся власть денег, падение нравственного
ориентира, обилие преступлений, с которыми ему приходилось сталкиваться на каждом шагу.
И он настойчиво искал выход из кричащих противоречий буржуазного общества.
Писатель попытался решить во о пагубности анархического бунта, о возможности
изменить существующий миропорядок без революционных потрясений, путем
перевоспитания человека через проповеди религиозного смирения и очищающего страдания.
Он поставил и попытался решить также глобальные во бытия, как жизнь и бессмертие,
добро и зло в окружающем мире, вера и безверие, отношение общества к личности.
В романах и повестях Достоевского, в его публицистических выступлениях и
литературно-критических статьях отразилась тревога писателя за судьбу человечества,
стремление предостеречь его от пагубных последствий учений, иных радетелей всемирного
счастья, призывающих пожертвовать во имя торжества абстрактных “теорий” миллионами
жизней.
Все эти идеи будут говорить, что они и только они мир и только они знают
истину, но мир не может быть насильно. Задача не в соединении всех частей
человечества и всех дел человечества в одно общее дело.
Можно себе представить, что люди работают вместе над какой-нибудь великой задачей
и к ней сводят и ей подчиняют все свои частные деятельности; но если эта задача им
навязана, если она для них есть нечто роковое и неотступное, если они соединены слепым
инстинктом или внешним принуждением, то хотя бы такое единство рас на все
человечество, это не будет истинным всечеловечеством, а только огромным “муравейником”.
Против такого муравейника со всей силой восставал Достоевский, видя в нем прямую
противоположность своему общественному идеалу. Его идеал требует не только единения
всех людей и всех дел человеческих, но главное - человеческого их единения.
Достоевский видел, что человечество не может уйти с этого пути, пути насилия над
