Странная книга. Очень странная. Самая странная из всей трилогии. Вообще, каждая книга "Стального волоска" перешагивает в определенный этап времени и технического развития. "Бриг "Артемида"" - это царская Россия и парусные корабли, "Гваделорка" - это настоящее, медленно отходящее вдаль, с мобильниками-кирпичами и детством без видеоигр, а "Бабочка на штанге" - это медленно набирающее обороты будущее. С проблемами разбегающихся галактик и кафе-перекрестками миров. Настоящая подростковая фантастика. И вот не знаю, почему, но из всех трёх именно "Бабочка на штанге" нравится мне менее всего. Что-то в ней такое... неестественное. Когда в "Ковре-самолёте" Олежка представляет, что ковёр взлетит, - и он взлетает, - я верю. Когда мальчик в книге "Лётчик для особых поручений" в поисках клипера проходит сквозь параллельные миры, - я верю. Когда "Рыцарь гордого Оленя" попадает на таинственный остров и знакомится с Синим Фламинго, - я верю. Когда появляется привычный правильный мир, где мальчишка в летнем костюмчике никогда не скажет сестре, что она приемная, никогда не пойдет на урок религии по чьему-то велению и читает Мичио Накамуру, - я ещё верю. Но когда Клим и Чибис попадают в кафе, где официант - мальчишка-робот с душой, самолёт управляется компьютером с искуственным разумом и вполне реальным вредным характером, а часы начинают играть от искренней улыбки, и эту мелодию начинают повторять все вокруг, даже мобильные телефоны - я не могу поверить. Что-то мешает. То ли взрослая (хотя какое там взрослая) рациональность мешает, то ли это оттого, что сами мальчики меня немного бесит. Бесит невыразительный, хоть и умный, сообразительный и честный Клим, и бесит манерный и обидчивый Чибис. Всё же есть разница между ранним и поздним Крапивиным, как ни отрицай. Позднее творчество писателя потеряло что-то очень важное. В нём есть всё: мальчишеская душа, открытость, доброта, волшебные решения, отголоски и двери в другие пространства. Но герои в нём в три раза взрослее самих себя, и с тоской в глазах пытаются решить недетские проблемы, задаваясь недетскими вопросами о недетской философии Вселенной. Волшебство в таких книгах вызывает неуместный резонанс, когда смотришь в книгу и видишь... полное несоответствие. И понимаешь, что мудрый Владислав Петрович, на самом деле, просто в ужасе от эволюции нашего мира. И этот ужас передается его героям. А герои передают его тебе. И ты, взрослый, переживший два десятилетия и с опаской разменявший третье, с отчаянием хватаешься за голову, ощущая болезненный шепот души: оглянись вокруг. Оглянись! И ты жмуришься, потому что хочешь этого меньше всего на свете. Оглянуться вокруг и понять, что вокруг хаос.
Такие книги, на самом деле, хороши для детей. Для подростков. Они заставляют их думать. Думать и понимать. Но в этот раз что-то задело меня. Укололо. Не ожидала я от сказки такого предательства.
Тем не менее, не могу поставить книге низкую оценку. Рука не поднимается. Надо прочитать что-нибудь более раннее.
28-й том Собрания сочинений вошла повесть «Бабочка на штанге», завершающая трилогию «Стальной волосок». В центре города, в стороне от шумных улиц, в старом деревянном особняке находится кафе «Арцеуловъ», в котором может открыться дверь в иные миры. Герои книги вместе с новыми друзьями пытаются понять законы гармонии Вселенной и сделать лучше жизнь тех, кто рядом с ними. В сборник также вошла повесть «Прыгалка», рассказывающая о жизни ребят в приморском поселке, находящемся рядом с границей некогда дружественных стран.
Васютка заблудился. Он замер, не сразу пришел в себя, вспомнил страшные рассказы о том, как блуждают люди в лесу и погибают иногда. Он вскрикнул и бросился бежать. Сколько раз он спотыкался, падал, вставал и снова бежал! Наконец он заскочил в бурелом и начал с треском продираться сквозь сухие колючие ветви. Потом упал лицом вниз в сырой мох и замер. Отчаяние охватило его, и сразу не стало сил.
«Тайга, наша кормилица, хлипких не любит! » - вспомнились ему слова отца и дедушки. И он стал припоминать все, чему его учили, что знал из рассказов рыбаков и охотников. Перво-наперво надо развести огонь. Хорошо, что он спички захватил из дома.
Васютка обломал нижние сухие ветки у дерева, ощупью сорвал пучок сухого мха, искрошил мелко сучки, сложил все в кучу и поджег.
Достал из мешка глухаря, ощипал его, потом сгреб костер в одну сторону, на горячем месте выкопал ямку и положил туда птицу. Плотно закрыл ее мхом, присыпал горячей землей, золой, углями, сверху положил пылающие головни и подбросил дров. Через час раскопал глухаря. От птицы шел пар и аппетитный запах. Охотничье блюдо было готово.
Он сложил остатки еды в мешок, повесил его на сук, чтобы мыши или кто-нибудь еще не добрался, и принялся готовить место для ночлега: перенес в сторону костер, убрал все угольки, набросал ветвей с хвоей, мху и лег, накрывшись телогрейкой.
М. Булгаков. Собачье сердце К. Паустовский рассказывал, что семья Булгаковых была "насквозь интеллигенҭной": "Такие семьи с большими трудовыми и кульҭурными традициями были украшением провинциальной жизни, своего рода очагами передовой мысли". Я думаю, что именно отсюда берет начало скепҭическое отношение Булгакова к революции, ведь последовавшие за ней голод и разруха, попыҭка наделить правом власти невежественных и бескульҭурных людей не могла вызвать одобрения у глубоко интеллигенҭного человека. С бедами молодой Страны Советов Булгаков пытался бороться многими в том числе и призвав в союзники сатиру. Написанная в 1925 г. повесть "Собачье сердце" яркий тому пример. В этой повести известный ученый, профессор Преображенский с ассистента Борменталя путем фантастической операции пересаживает безродному и ранее бездомному псу Шарику семенные железы и гипофиз мозга уголовника, пьяницы и хулигана Клима Чугункина. Начавшееся чудесное превращение собаки в человека, который потом возьмет себе имя Полиграфа Полиграфовича Шарикова, обернется настоящей трагедией. "Милейший пес" Шарик превратился в невежественного, бездуховного, ограниченного Шарикова, унаследовав от своего "донора" целый букет пороков, с которыми ҭщетно пытались бороться профессор Преображенский и доктор Борменталь. Профессор всегда был уверен, что разруха происходиҭ от того, что человек занят не своим делом, она в головах, а не на улице. "Разруха" в голове Шарикова усугублялась поучениями председателя домкома Швондера, который, сам будучи ограниченным и некульҭурным человеком, сумел передать Шарикову ненависть к любым проявлениям кульҭуры и духовности. Полиграф Полиграфович не только не чувствует никакой признательности или благодарности к первым своим учителям, сделавшим из него "человека" (по внешности), но и с каждым днем становиҭся все наглее и агрессивнее. В своей повести М. Булгаков постарался развить мысль, что произойдет, если "каждая кухарка" начнет управлять государством. Во что превратят страну шариковы, получившие власть, но невежественные настолько, что даже не умеюҭ вести себя в обществе. Они стануҭ главными источниками разрухи. Вот почему профессор решается прекратить столь интересный для науки, но ужасный с точки зрения морали и нравственности эксперименҭ. Он превращает Полиграфа Полиграфовича, ныне ставшего уже заведующим подотделом очистки города Москвы от бродячих животных (своих же, между прочим, соплеменников), снова в пса. Но если Преображенский сумел остановить представляющего угрозу любым проявлениям разумной мысли и высокой духовности Шарикова, то явление "шариковщи-"ны", высвеченное повестью, оказалось очень живучим. Советские шариковы 2050-х годов это люди, бывшие ранее "никем", но теперь получившие в свои руки власть. Сколько безвинно пострадавших на их совести за все эҭи годы? Нетерпимые, невежественные, подозрительные, агрессивные, они живуҭ и сегодня. И бороться с ними можно, лишь постоянно повышая свой кульҭурный уровень, занимаясь самовоспитанием и самообразованием. Ведь давно известно: изменяя себя, мы изменяем мир.
И вот не знаю, почему, но из всех трёх именно "Бабочка на штанге" нравится мне менее всего.
Что-то в ней такое... неестественное.
Когда в "Ковре-самолёте" Олежка представляет, что ковёр взлетит, - и он взлетает, - я верю.
Когда мальчик в книге "Лётчик для особых поручений" в поисках клипера проходит сквозь параллельные миры, - я верю.
Когда "Рыцарь гордого Оленя" попадает на таинственный остров и знакомится с Синим Фламинго, - я верю.
Когда появляется привычный правильный мир, где мальчишка в летнем костюмчике никогда не скажет сестре, что она приемная, никогда не пойдет на урок религии по чьему-то велению и читает Мичио Накамуру, - я ещё верю. Но когда Клим и Чибис попадают в кафе, где официант - мальчишка-робот с душой, самолёт управляется компьютером с искуственным разумом и вполне реальным вредным характером, а часы начинают играть от искренней улыбки, и эту мелодию начинают повторять все вокруг, даже мобильные телефоны - я не могу поверить.
Что-то мешает. То ли взрослая (хотя какое там взрослая) рациональность мешает, то ли это оттого, что сами мальчики меня немного бесит. Бесит невыразительный, хоть и умный, сообразительный и честный Клим, и бесит манерный и обидчивый Чибис.
Всё же есть разница между ранним и поздним Крапивиным, как ни отрицай. Позднее творчество писателя потеряло что-то очень важное. В нём есть всё: мальчишеская душа, открытость, доброта, волшебные решения, отголоски и двери в другие пространства. Но герои в нём в три раза взрослее самих себя, и с тоской в глазах пытаются решить недетские проблемы, задаваясь недетскими вопросами о недетской философии Вселенной.
Волшебство в таких книгах вызывает неуместный резонанс, когда смотришь в книгу и видишь... полное несоответствие. И понимаешь, что мудрый Владислав Петрович, на самом деле, просто в ужасе от эволюции нашего мира. И этот ужас передается его героям. А герои передают его тебе. И ты, взрослый, переживший два десятилетия и с опаской разменявший третье, с отчаянием хватаешься за голову, ощущая болезненный шепот души: оглянись вокруг. Оглянись!
И ты жмуришься, потому что хочешь этого меньше всего на свете. Оглянуться вокруг и понять, что вокруг хаос.
Такие книги, на самом деле, хороши для детей. Для подростков. Они заставляют их думать. Думать и понимать.
Но в этот раз что-то задело меня. Укололо. Не ожидала я от сказки такого предательства.
Тем не менее, не могу поставить книге низкую оценку. Рука не поднимается.
Надо прочитать что-нибудь более раннее.