Командир партизанского отряда Левинсон приказывает ординарцу Морозке отвезти пакет в другой отряд. Морозке не хочется ехать, он предлагает послать кого-нибудь другого; Левинсон спокойно приказывает ординарцу сдать оружие и отправляться на все четыре стороны. Морозка, одумавшись, берет письмо и отправляется в путь, заметив, что «уйтить из отряда» ему никак нельзя.
Далее следует предыстория Морозки, который был шахтёром во втором поколении, все в жизни делал бездумно — бездумно женился на гулящей откатчице Варе, бездумно ушёл в восемнадцатом году защищать Советы. На пути к отряду Шалдыбы, куда ординарец и вёз пакет, он видит бой партизан с японцами; партизаны бегут, бросив раненого парнишку в городском пиджачке. Морозка подбирает раненого и возвращается в отряд Левинсона.
Раненого звали Павлом Мечиком. Очнулся он уже в лесном лазарете, увидел доктора Сташинского и медсестру Варю (жену Морозки). Мечику делают перевязку. В предыстории Мечика сообщается, что он, живя в городе, хотел героических подвигов и поэтому отправился к партизанам, но, когда попал к ним, разочаровался. В лазарете он пытается разговориться со Сташинским, но тот, узнав, что Мечик был близок в основном с эсерами-максималистами, не расположен говорить с раненым. Мечик не понравился Морозке сразу, не понравился и позже, когда Морозка навещал свою жену в лазарете. На пути в отряд Морозка пытается украсть дыни у сельского председателя Рябца, но, застигнутый хозяином, вынужден ретироваться. Рябец жалуется Левинсону, и тот приказывает забрать у Морозки оружие. На вечер назначен сельский сход, чтобы обсудить поведение ординарца. Левинсон, потолкавшись между мужиками, понимает окончательно, что японцы приближаются и ему с отрядом нужно отступать. К назначенному часу собираются партизаны, и Левинсон излагает суть дела, предлагая всем решить, как быть с Морозкой. Партизан Дубов, бывший шахтёр, предлагает выгнать Морозку из отряда; это так подействовало на Морозку, что тот даёт слово, что больше ничем не опозорит звание партизана и бывшего шахтёра. В одну из поездок в лазарет Морозка догадывается, что у его жены и Мечика возникли какие-то особенные отношения, и, никогда не ревновавший Варю ни к кому, на этот раз чувствует злобу и к жене, и к «маменькиному сынку», как он называет Мечика.
Недавно я летала на планету венера. там красиво! на ней живут странные "чудики". они фиолетового цвета, с ушами, как у шрека. глаза у них зеленые-зеленые,причем квадратные. чудики говорили на непонятном мне языке, но мне думалось,что они зовут на ! потом они показали мне знаком, что надо идти за ними. я пошла. мы прошли немного, и я увидела такого же чудика, только он был не такой как они. он был грустный. я пождошла к нему, он сразу сжался, видно боится меня. вдруг я увидела что он весь в ранах. я с собой всегда носила зеленку и пластыри, на всякий случай. вот этот случай наступил. я взяла зеленку и раны монстрика. а потом заклеила пластырем. чудик встал. он начал прыгать и..улыбаться. так же я попробовала национальное блюдо венерианцев - "метеорплантес".было вкусно! меня научили готовить его, жаль на земле нет нужных ингридиентов. но я сказала "чудикам" что прилечу к ним еще! ну и конечно захватила ингридиенты на блюдо!
Марина цветаева нет, бил барабан перед смутным полком, когда мы вождя хоронили: то зубы царёвы над мертвым певцом почетную дробь выводили. такой уж почет, что ближайшим друзьям — нет места. в изглавьи, в изножьи, и справа, и слева — ручищи по швам — жандармские груди и рожи. не диво ли — и на тишайшем из лож пребыть поднадзорным мальчишкой? на что-то, на что-то, на что-то похож почет сей, почетно — да слишком! гляди, мол, страна, как, молве вопреки, монарх о поэте печется! почетно — почетно — почетно — архи- почетно, — почетно — до черту! кого ж это так — точно воры вора пристреленного — выносили? изменника? нет. с проходного двора — умнейшего мужа россии. 19 июля 1931 медон алексей макаревич пушкин бывает осенней порою, засыпая с рассветом, я вижу во сне героя, я вижу во сне поэта.. и кажется болдинской осень, вижу я тень татьяны. уходит во тьму дубровский, во тьму сновидений странных. летит надо мной пушкин, машет крылом белым, и кажется мне игрушкой тонкое его тело.. над и ликами, над тополями стройными читает стихи великие, да песни поёт знойные.. и к облаку тянутся руки, и яблоки рвутся с веток.. не ведая сна и скуки, он подымается в небо, и кружится, будто птица - судьбы моей злой кукушка, и вглядываясь в наши лица, трогает за макушки. и кажется что незримо веет над нами вечность, бессмертная пантомима, вселенская человечность.. над и ликами, над тополями стройными читает стихи великие, да песни поёт знойные.. борис романов раевский. пушкин! славная таврида. что помнят неохватные стволы? чья слава и великая обида одно мгновенье высветит из мглы? чтобы его представить молчаливо, достанет нам и страсти и порыва среди камней и прошлого золы? нет, не достанет. спит воображенье, пока нас жарит солнце, а в ночи оно опять признает пораженье, и потому о пушкине молчи.. послушай море, угадать стараясь, о чем оно бормочет нам, вздымаясь, каменья перекатывая ртом. и повтори слова его потом. булат окуджава счастливчик пушкин александру сергеичу хорошо! ему прекрасно! гудит мельничное колесо, боль угасла, баба щурится из избы, в небе -- жаворонки, только десять минут езды до ближней ярмарки. у него ремесло -- первый сорт, и перо остро.. он губаст и учен, как черт, и все ему просто: жил в одессе, бывал в крыму, ездил в карете, деньги в долг давали ему до самой смерти. вежливы и тихи, делами замученные, жандармы его стихи на память заучивали! даже царь приглашал его в дом, желая при этом потрепаться о том о сем с таким поэтом. он красивых женщин любил любовью не чинной, и даже убит он был красивым мужчиной. он умел бумагу марать под треск свечки! ему было за что умирать у черной речки. рубцов николай о пушкине словно зеркало стихии, отстояв назначенье свое, отразил он всю душу россии! и погиб, отражая ее..
Командир партизанского отряда Левинсон приказывает ординарцу Морозке отвезти пакет в другой отряд. Морозке не хочется ехать, он предлагает послать кого-нибудь другого; Левинсон спокойно приказывает ординарцу сдать оружие и отправляться на все четыре стороны. Морозка, одумавшись, берет письмо и отправляется в путь, заметив, что «уйтить из отряда» ему никак нельзя.
Далее следует предыстория Морозки, который был шахтёром во втором поколении, все в жизни делал бездумно — бездумно женился на гулящей откатчице Варе, бездумно ушёл в восемнадцатом году защищать Советы. На пути к отряду Шалдыбы, куда ординарец и вёз пакет, он видит бой партизан с японцами; партизаны бегут, бросив раненого парнишку в городском пиджачке. Морозка подбирает раненого и возвращается в отряд Левинсона.
Раненого звали Павлом Мечиком. Очнулся он уже в лесном лазарете, увидел доктора Сташинского и медсестру Варю (жену Морозки). Мечику делают перевязку. В предыстории Мечика сообщается, что он, живя в городе, хотел героических подвигов и поэтому отправился к партизанам, но, когда попал к ним, разочаровался. В лазарете он пытается разговориться со Сташинским, но тот, узнав, что Мечик был близок в основном с эсерами-максималистами, не расположен говорить с раненым. Мечик не понравился Морозке сразу, не понравился и позже, когда Морозка навещал свою жену в лазарете. На пути в отряд Морозка пытается украсть дыни у сельского председателя Рябца, но, застигнутый хозяином, вынужден ретироваться. Рябец жалуется Левинсону, и тот приказывает забрать у Морозки оружие. На вечер назначен сельский сход, чтобы обсудить поведение ординарца. Левинсон, потолкавшись между мужиками, понимает окончательно, что японцы приближаются и ему с отрядом нужно отступать. К назначенному часу собираются партизаны, и Левинсон излагает суть дела, предлагая всем решить, как быть с Морозкой. Партизан Дубов, бывший шахтёр, предлагает выгнать Морозку из отряда; это так подействовало на Морозку, что тот даёт слово, что больше ничем не опозорит звание партизана и бывшего шахтёра. В одну из поездок в лазарет Морозка догадывается, что у его жены и Мечика возникли какие-то особенные отношения, и, никогда не ревновавший Варю ни к кому, на этот раз чувствует злобу и к жене, и к «маменькиному сынку», как он называет Мечика.