Родился 6 марта 1815 г. в деревне Безруково Ишимского уезда Тобольской губернии (ныне Тюменская область). Отец часто менял места службы, и Пётр успел пожить в Петропавловске (Казахстан), Омске, Берёзове (ныне посёлок Берёзово в Ханты-Мансийском автономном округе).
В 1824 г. он поступил в гимназию в Тобольске. В 1830 г. отец добился перевода в Петербург, и Ершов стал студентом университета.
В 1834 г. он написал стихотворную сказку «Конёк-горбунок». Успех её был колоссален. Сказку узнала вся читающая Россия. Более того, сказка пошла в народ, её пересказывали, каждый по-своему, в разных местностях.
Слава пришла к поэту в 19 лет. Его охотно печатают, но всё, что выходит из-под пера, — лирические стихи, романтические поэмы, драматические повести — не идёт ни в какое сравнение с «Коньком-горбунком». Ершов был рождён сказочником.
Однако юный возраст мешал разобраться в себе, в природе собственного таланта. Окружающая среда также сыграла свою роль.
Тяжёлым ударом стал и негативный отзыв В. Г. Белинского.
Было и ещё два обстоятельства. Во-первых, сказка далась Ершову легко, писалась «на одном дыхании»; он и сам не понимал значения этого сочинения. Во-вторых, до «Конька» поэт не связывал будущую жизнь с литературным трудом; он был страстным патриотом родного края, его тянуло к просветительской деятельности в Сибири.
В 1834 г. Ершов подал о назначении учителем в тобольскую гимназию, которое было удовлетворено в 1836 г. В этот период он пробует себя в лирике («Молодой орёл», «Русская песня» и др.), в модном жанре романтической («Сибирский казак»), пишет драматическую повесть в стихах «Фома-кузнец», либретто волшебной оперы «Страшный меч», «драматический анекдот» «Суворов и станционный смотритель».
В 1836 г. Ершов уехал в Тобольск, где прожил до конца жизни. Здесь написана поэма «Сузге», многие лирические и юмористические стихотворения, цикл рассказов «Осенние вечера», эпиграммы.
Пётр Павлович вёл большую просветительскую и воспитательную работу в Тобольске. Ершов не просто автор одной сказки — он замечательный русский сказочник, талант редкостный, яркий, «волшебный». Умер 30 августа 1869 г.
Объяснение:
усиленно заговорил он, — я этого не ожидал. Это доброе дело. Вот мы еще раз и увиделись, как вы обещали.
— Анна Сергеевна так была добра… — начал Василий Иванович.
— Отец, оставь нас. Анна Сергеевна, вы позволяете? Кажется, теперь…
Он указал головою на свое распростертое бессильное тело.
Василий Иванович вышел.
— Ну повторил Базаров. — Это по-царски. Говорят, цари тоже посещают умирающих.
— Евгений Васильич, я надеюсь…
— Эх, Анна Сергеевна, станемте говорить правду. Со мной кончено. Попал под колесо. И выходит, что нечего было думать о будущем. Старая штука смерть, а каждому внове. До сих пор не трушу… а там придет беспамятство, и фюить! (Он слабо махнул рукой. ) Ну, что ж мне вам сказать… я любил вас! Это и прежде не имело никакого смысла, а теперь подавно. Любовь — форма, а моя собственная форма уже разлагается. Скажу я лучше, что — какая вы славная! И теперь вот вы стоите, такая красивая…
Анна Сергеевна невольно содрогнулась.
— Ничего, не тревожьтесь… сядьте там… Не подходите ко мне: ведь моя болезнь заразительная.
Анна Сергеевна быстро перешла комнату и села на кресло возле дивана, на котором лежал Базаров.
— Великодушная! — шепнул он. — Ох, как близко, и какая молодая, свежая, чистая… в этой гадкой комнате!. . Ну, прощайте! Живите долго, это лучше всего, и пользуйтесь, пока время. Вы посмотрите, что за безобразное зрелище: червяк полураздавленный, а еще топорщится. И ведь тоже думал: обломаю дел много, не умру, куда! задача есть, ведь я гигант! А теперь вся задача гиганта — как бы умереть прилично, хотя никому до этого дела нет… Все равно: вилять хвостом не стану.
Базаров умолк и стал ощупывать рукой свой стакан. Анна Сергеевна подала ему напиться, не снимая перчаток и боязливо дыша.
— Меня вы забудете, — начал он опять, — мертвый живому не товарищ. Отец вам будет говорить, что вот, мол, какого человека Россия теряет… Это чепуха; но не разуверяйте старика. Чем бы дитя ни тешилось… вы знаете. И мать приласкайте. Ведь таких людей, как они, в вашем большом свете днем с огнем не сыскать… Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен? Сапожник нужен, портной нужен, мясник… мясо продает… мясник… постойте, я путаюсь… Тут есть лес…
Базаров положил руку на лоб.
Анна Сергеевна наклонилась к нему.
— Евгений Васильич, я здесь…
Он разом принял руку и приподнялся.
— Прощайте, — проговорил он с внезапной силой, и глаза его блеснули последним блеском. — Прощайте… Послушайте… ведь я вас не поцеловал тогда… Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет…
Анна Сергеевна приложилась губами к его лбу.
— И довольно! — промолвил он и опустился на подушку. — Теперь… темнота…
Анна Сергеевна тихо вышла.
— Что? — спросил ее шепотом Василий Иванович.
— Он заснул, — отвечала она чуть слышно...