Страшен. Поскольку если именно такие Митрофаны займут ведущие должности в государстве, наступит большой пипец) )
Автор часто ставит героя в комическое положение (обжорство Митрофана, драка с дядей, сцена экзамена) , смешны его слова “не хочу учиться, хочу жениться”. Но сущность Митрофанушки совсем не смешна: он грубый, невежественный, лицемерный при Не вызывает смеха его отношение к Еремеевне, к учителям, наплевательское отношение к матери. Он мгновенно готов к расправе над людьми. (Его реплика “За людей приниматься! ” значит – чинить расправу над людьми) . Страшно то, что растёт деспот, жестокий крепостник, похожий на своих родственников: на своего дядю Скотинина – увлечением свиньями, на свою бесчеловечную мать – грубостью, жестокостью и невежеством. Не случайно у него имя Митрофан, что в переводе с греческого означает “подобный матери”. Фонвизин показывает, что его таким сформировала среда, в которой он живёт.
И вот они опять, знакомые места, Где жизнь текла отцов моих, бесплодна и пуста, Текла среди пиров, бессмысленного чванства, Разврата грязного и мелкого тиранства; Где рой подавленных и трепетных рабов Завидовал житью последних барских псов, Где было суждено мне божий свет увидеть, Где научился я терпеть и ненавидеть, Но, ненависть в душе постыдно притая, Где иногда бывал помещиком и я; Где от души моей, довременно растленной, Так рано отлетел покой благословленный, И неребяческих желаний и тревог Огонь томительный до срока сердце жег... Воспоминания дней юности — известных Под громким именем роскошных и чудесных, - Наполнив грудь мою и злобой и хандрой, Во всей своей красе проходят предо мной...
Вот темный, темный сад... Чей лик в аллее дальной Мелькает меж ветвей, болезненно-печальный? Я знаю, отчего ты плачешь, мать моя! Кто жизнь твою сгубил... о! знаю, знаю я!.. Навеки отдана угрюмому невежде, Не предавалась ты несбыточной надежде - Тебя пугала мысль восстать против судьбы, Ты жребий свой несла в молчании рабы... Но знаю: не была душа твоя бесстрастна; Она была горда, упорна и прекрасна, И всё, что вынести в тебе достало сил, Предсмертный шепот твой губителю простил!..
И ты, делившая с страдалицей безгласной И горе и позор судьбы ее ужасной, Тебя уж также нет, сестра души моей! Из дома крепостных любовниц и царей Гонимая стыдом, ты жребий свой вручила Тому, которого не знала, не любила... Но, матери своей печальную судьбу На свете повторив, лежала ты в гробу С такой холодною и строгою улыбкой, Что дрогнул сам палач, заплакавший ошибкой.
Вот серый, старый дом... Теперь он пуст и глух: Ни женщин, ни собак, ни гаеров, ни слуг, - А встарь?.. Но помню я: здесь что-то всех давило, Здесь в малом и большом тоскливо сердце ныло. Я к няне убегал... Ах, няня! сколько раз Я слезы лил о ней в тяжелый сердцу час; При имени ее впадая в умиленье, Давно ли чувствовал я к ней благоговенье?..
Ее бессмысленной и вредной доброты На память мне пришли немногие черты, И грудь моя полна враждой и злостью новой... Нет! в юности моей, мятежной и суровой, Отрадного душе воспоминанья нет; Но всё, что, жизнь мою опутав с детских лет, Проклятьем на меня легло неотразимым, - Всему начало здесь, в краю моем родимом!..
И с отвращением кругом кидая взор, С отрадой вижу я, что срублен темный бор - В томящий летний зной защита и прохлада, - И нива выжжена, и праздно дремлет стадо, Понурив голову над высохшим ручьем, И набок валится пустой и мрачный дом, Где вторил звону чаш и гласу ликованья Глухой и вечный гул подавленных страданий, И только тот один, кто всех собой давил, Свободно и дышал, и действовал, и жил...
И вот они опять, знакомые места, Где жизнь текла отцов моих, бесплодна и пуста, Текла среди пиров, бессмысленного чванства, Разврата грязного и мелкого тиранства; Где рой подавленных и трепетных рабов Завидовал житью последних барских псов, Где было суждено мне божий свет увидеть, Где научился я терпеть и ненавидеть, Но, ненависть в душе постыдно притая, Где иногда бывал помещиком и я; Где от души моей, довременно растленной, Так рано отлетел покой благословленный, И неребяческих желаний и тревог Огонь томительный до срока сердце жег... Воспоминания дней юности — известных Под громким именем роскошных и чудесных, - Наполнив грудь мою и злобой и хандрой, Во всей своей красе проходят предо мной...
Вот темный, темный сад... Чей лик в аллее дальной Мелькает меж ветвей, болезненно-печальный? Я знаю, отчего ты плачешь, мать моя! Кто жизнь твою сгубил... о! знаю, знаю я!.. Навеки отдана угрюмому невежде, Не предавалась ты несбыточной надежде - Тебя пугала мысль восстать против судьбы, Ты жребий свой несла в молчании рабы... Но знаю: не была душа твоя бесстрастна; Она была горда, упорна и прекрасна, И всё, что вынести в тебе достало сил, Предсмертный шепот твой губителю простил!..
И ты, делившая с страдалицей безгласной И горе и позор судьбы ее ужасной, Тебя уж также нет, сестра души моей! Из дома крепостных любовниц и царей Гонимая стыдом, ты жребий свой вручила Тому, которого не знала, не любила... Но, матери своей печальную судьбу На свете повторив, лежала ты в гробу С такой холодною и строгою улыбкой, Что дрогнул сам палач, заплакавший ошибкой.
Вот серый, старый дом... Теперь он пуст и глух: Ни женщин, ни собак, ни гаеров, ни слуг, - А встарь?.. Но помню я: здесь что-то всех давило, Здесь в малом и большом тоскливо сердце ныло. Я к няне убегал... Ах, няня! сколько раз Я слезы лил о ней в тяжелый сердцу час; При имени ее впадая в умиленье, Давно ли чувствовал я к ней благоговенье?..
Ее бессмысленной и вредной доброты На память мне пришли немногие черты, И грудь моя полна враждой и злостью новой... Нет! в юности моей, мятежной и суровой, Отрадного душе воспоминанья нет; Но всё, что, жизнь мою опутав с детских лет, Проклятьем на меня легло неотразимым, - Всему начало здесь, в краю моем родимом!..
И с отвращением кругом кидая взор, С отрадой вижу я, что срублен темный бор - В томящий летний зной защита и прохлада, - И нива выжжена, и праздно дремлет стадо, Понурив голову над высохшим ручьем, И набок валится пустой и мрачный дом, Где вторил звону чаш и гласу ликованья Глухой и вечный гул подавленных страданий, И только тот один, кто всех собой давил, Свободно и дышал, и действовал, и жил...
Автор часто ставит героя в комическое положение (обжорство Митрофана, драка с дядей, сцена экзамена) , смешны его слова “не хочу учиться, хочу жениться”. Но сущность Митрофанушки совсем не смешна: он грубый, невежественный, лицемерный при Не вызывает смеха его отношение к Еремеевне, к учителям, наплевательское отношение к матери. Он мгновенно готов к расправе над людьми. (Его реплика “За людей приниматься! ” значит – чинить расправу над людьми) . Страшно то, что растёт деспот, жестокий крепостник, похожий на своих родственников: на своего дядю Скотинина – увлечением свиньями, на свою бесчеловечную мать – грубостью, жестокостью и невежеством. Не случайно у него имя Митрофан, что в переводе с греческого означает “подобный матери”. Фонвизин показывает, что его таким сформировала среда, в которой он живёт.