Первому, старшему изо всех, Феде, вы бы дали лет четырнадцать. Это был стройный мальчик, с красивыми и тонкими, немного мелкими чертами лица, кудрявыми белокурыми волосами, светлыми глазами и постоянной полувеселой, полурассеянной улыбкой. Он принадлежал, по всем приметам, к богатой семье и выехал-то в поле не по нужде, а так, для забавы. На нем была пестрая ситцевая рубаха с желтой каемкой; небольшой новый армячок, надетый внакидку, чуть держался на его узеньких плечиках; на голубеньком поясе висел гребешок. Сапоги его с низкими голенищами были точно его сапоги - не отцовские. У второго мальчика, Павлуши, волосы были всклоченные, черные, глаза серые, скулы широкие, лицо бледное, рябое, рот большой, но правильный, вся голова огромная, как говорится, с пивной котел, тело приземистое, неуклюжее. Малый был неказистый, - что и говорить! - а все-таки он мне понравился: глядел он очень умно и прямо, да и в голосе у него звучала сила. Одеждой своей он щеголять не мог: вся она состояла из простой замашной рубахи да из заплатанных портов. Лицо третьего, Ильюши, было довольно незначительно: горбоносое, вытянутое, подслеповатое, оно выражало какую-то тупую, болезненную заботливость; сжатые губы его не шевелились, сдвинутые брови не расходились - он словно все щурился от огня. Его желтые, почти белые волосы торчали острыми косицами из-под низенькой войлочной шапочки, которую он обеими руками то и дело надвигал себе на уши. На нем были новые лапти и онучи; толстая веревка, три раза перевитая вокруг стана, тщательно стягивала его опрятную черную свитку. И ему и Павлуше на вид было не более двенадцати лет. Четвертый, Костя, мальчик лет десяти, возбуждал мое любопытство своим задумчивым и печальным взором. Все лицо его было невелико, худо, в веснушках, книзу заострено, как у белки; губы едва было можно различить; но странное впечатление производили его большие, черные, жидким блеском блестевшие глаза: они, казалось, хотели что-то высказать, для чего на языке, - на его языке по крайней мере, - не было слов. Он был маленького роста, сложения тщедушного и одет довольно бедно. Последнего, Ваню, я сперва было и не заметил: он лежал на земле, смирнехонько прикорнув под угловатую рогожу, и только изредка выставлял из-под нее свою русую кудрявую голову. Этому мальчику было всего лет семь.
1. он просто хотел увидеть жизнь за пределах монастыря 2.На свободе с новой силой раскрылась любовь Мцыри к родине, которая слилась для юноши со стремлением к вольности. Если в монастыре герой лишь томился желанием свободы, то на воле он познал «блаженство вольности» и укрепился в своей жажде земного счастья. Пробыв три дня на свободе, Мцыри узнал, что он смел и бесстрашен. Бесстрашие, презрение к смерти и страстная любовь к жизни, жажда борьбы и готовность к ней раскрываются в битве с барсом. «Пламенная страсть» Мцыри – любовь к родине – делает его целеустремлённым и твёрдым. Он отказывается от возможного счастья, любви, превозмогает страдания голода, в отчаянном порыве пытается через лес ради цели «пройти в родимую страну». Гибель этой мечты рождает у него отчаяние, но в отчаянном порыве Мцыри предстаёт не слабым и беззащитным, а гордым и отважным человеком, отвергшим жалость и сострадание. Мцыри вынослив. Истерзанный барсом, он забывает о ранах и, собрав остаток сил, вновь пытается выйти из леса.
