"Смертельное кладбище" представляет собой размышление о жизни, о судьбах человеческих перед лицом вечного. Предмет стихотворения не сама жизнь, не её события и явления, а мысли о жизни. Главное действующее лицо элегии — поэт, место действия — сельское кладбище в Виндзоре. Грей рисует английский пейзаж, создавая местный колорит. Элегические настроения в поэме усугубляются описанием сумерек, душевной тоски поэта. Грей утверждает, что всех уравнивает смерть: «На всех ярится смерть — царя, любимца славы, // Всех ищет грозная, и некогда — найдет» (перевод В. А. Жуковского). Он противопоставляет добродетельную и счастливую жизнь поселянина пустой и лживой жизни богачей и знати в городах и уверен, что только в ослеплении можно презирать спящих на этом скромном кладбище. Поэт убежден, что и среди крестьян были природные гении, только они остались незамеченными. Судьба затворила крестьянам «просвещения храм», рок «обременил их убожества цепями», их гений умертвила нужда; бедность помешала крестьянам прославиться, но она поставила границы их порокам. Говорит Грей и о назначении поэта: он должен быть «кротким сердцем и чувствительным душою». В элегии Грея окончательно оформились мотивы «кладбищенской лирики». Жуковский, перелагая образы английского поэта в духе свойственной ему романтической настроенности, создал новое произведение; его элегия – первое проявление русского романтизма. Поэт преодолел описательность, свойственную переводам Грея, придал всему странную зыбкость, струение и ту таинственную многозначительность, что обусловлена чисто романтическим мироощущением: герой стоит на границе двух миров - не только традиционно понимаемых Бытия и Небытия, но остро ощущаемого противостояния унылой повседневности и идеального мира прекрасной возможности. Смутное недовольство существующим приобрело здесь вселенский размах и проявилось с такой художественной силой, что оно не могло не удивить первых читателей элегии Жуковского.
В элегии воссоздана идеальная романтическая ситуация: стада, усталый селянин, его шалаш - всё погружено в туманный сумрак, мир озарён лишь светом полночной луны. В гробах сельского кладбища спят непробудным сном праотцы селения. “На всех ярится смерть”. Судьба бедных поселян сопоставляется с участью любимца фортуны, певца. Оказывается, и его жизненный путь столь же трагичен:
А ты, почивших друг, певец уединённый,
И твой ударит час, последний, роковой;
И к гробу твоему, мечтой сопровождённый,
Чувствительный придёт услышать жребий твой.
Впервые именно в этом стихотворении выражено организующее его поэзию музыкальное начало
Повесть Тургенева “Муму”, написанная в 1852 г., когда Тургенев находился под арестом за публикацию некролога о Гоголе, еще до печатания стала известна современникам. Чтение повести автором производило на слушателей очень сильное впечатление и возбуждало вопросы о прообразах, реальной основе произведения, о причинах лирического сочувствия, которым Тургенев окружает своего героя. Когда в 1854 г., после долгих споров цензоров, повесть появилась в “Современнике”, критики по-разному истолковали ее смысл. Рецензент “Пантеона” заметил в “Муму” “лишь простую историю любви бедного глухонемого дворника к собачонке, погубленной злою и капризною старухою”. Этому отвлеченно-моралистическому восприятию повести противостояли впечатления и оценки других критиков. И. С. Аксаков видел в Герасиме “олицетворение русского народа, его страшной силы и непостижимой кротости”. Герцен рассматривал повесть прежде всего не с общенациональной, а с социально-исторической точки зрения. “Тургенев,- писал он в статье "О романе из народной жизни в России",- не побоялся заглянуть в душную каморку дворового, где есть лишь одно утешение - водка. Он описал нам существование этого русского "дяди Тома" с таким художественным мастерством, которое, устояв перед двойною цензурой, заставляет нас содрогаться от ярости при виде этого тяжкого, нечеловеческого страдания”.
