Про дружбу Что дружба? Легкий пыл похмелья, Обиды вольный разговор, Обмен тщеславия, безделья Иль покровительства позор. Про зиму Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя; То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя, То по кровле обветшалой Вдруг соломой зашумит, То, как путник запоздалый, К нам в окошко застучит. Наша ветхая лачужка И печальна и темна. Что же ты, моя старушка, Приумолкла у окна? Или бури завываньем Ты, мой друг, утомлена, Или дремлешь под жужжаньем Своего веретена? Выпьем, добрая подружка Бедной юности моей, Выпьем с горя; где же кружка? Сердцу будет веселей. Спой мне песню, как синица Тихо за морем жила; Спой мне песню, как девица За водой поутру шла. Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя; То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя. Выпьем, добрая подружка Бедной юности моей, Выпьем с горя: где же кружка? Сердцу будет веселей. Про любовь Любовь одна — веселье жизни хладной, Любовь одна — мучение сердец: Она дарит один лишь миг отрадный, А горестям не виден и конец. Стократ блажен, кто в юности прелестной Сей быстрый миг поймает на лету; Кто к радостям и неге неизвестной Стыдливую преклонит красоту! Но кто любви не жертвовал собою? Вы, чувствами свободные певцы! Пред милыми смирялись вы душою, Вы пели страсть — и гордою рукою Красавицам несли свои венцы. Слепой Амур, жестокий и пристрастный, Вам терния и мирты раздавал; С пермесскими царицами согласный, Иным из вас на радость указал; Других навек печалями связал И в дар послал огонь любви несчастной. Наследники Тибулла и Парни! Вы знаете бесценной жизни сладость; Как утра луч, сияют ваши дни. Певцы любви! младую пойте радость, Склонив уста к пылающим устам, В объятиях любовниц умирайте; Стихи любви тихонько воздыхайте!.. Завидовать уже не смею вам. Певцы любви! вы ведали печали, И ваши дни по терниям текли; Вы свой конец с волненьем призывали; Пришел конец, и в жизненной дали Не зрели вы минутную забаву; Но, не нашед блаженства ваших дней, Вы встретили по крайней мере славу, И мукою бессмертны вы своей! Не тот удел судьбою мне назначен: Под сумрачным навесом облаков, В глуши долин, в печальной тьме лесов, Один, один брожу уныл и мрачен. В вечерний час над озером седым В тоске, слезах нередко я стенаю; Но ропот волн стенаниям моим И шум дубрав в ответ лишь я внимаю. Прервется ли души холодный сон, Поэзии зажжется ль упоенье,— Родится жар, и тихо стынет он: Бесплодное проходит вдохновенье. Пускай она прославится другим, Один люблю,— он любит и любим!.. Люблю, люблю!.. но к ней уж не коснется Страдальца глас; она не улыбнется Его стихам небрежным и простым. К чему мне петь? под кленом полевым Оставил я пустынному зефиру Уж навсегда покинутую лиру, И слабый дар как легкий скрылся дым. Про осень Поднялся шум; свирелью полевой Оглашено мое уединенье, И с образом любовницы драгой Последнее слетело сновиденье. С небес уже скатилась ночи тень. Взошла заря, блистает бледный день — А вкруг меня глухое запустенье... Уж нет ее... я был у берегов, Где милая ходила в вечер ясный; На берегу, на зелени лугов Я не нашел чуть видимых следов, Оставленных ногой ее прекрасной. Задумчиво бродя в глуши лесов, Произносил я имя несравненной; Я звал ее — и глас уединенный Пустых долин позвал ее в дали. К ручью пришел, мечтами привлеченный; Его струи медлительно текли, Не трепетал в них образ незабвенный. Уж нет ее!.. До сладостной весны Простился я с блаженством и с душою. Уж осени холодною рукою Главы берез и лип обнажены, Она шумит в дубравах опустелых; Там день и ночь кружится желтый лист, Стоит туман на волнах охладелых, И слышится мгновенный ветра свист. Поля, холмы, знакомые дубравы! Хранители священной тишины! Свидетели моей тоски, забавы! Забыты вы... до сладостной весны!
Чем кончается рассказ и что он оставляет в душе читателя? Виноват ли кто-нибудь из героев в разыгравшейся трагедии? Подготовьте ответ-рассуждение на этот вопрос.
Рассказ заканчивается бесстрастным описанием самоубийства обманутого мужа. Такая концовка оставляет на душе тяжёлый и неприятный осадок. Становится совершенно ясно, что рассказчик и жена офицера никогда не станут счастливы вместе. Однако трудно сказать, кто виноват в происшедшем и виноват ли кто вообще. Любая жизненная драма не является поводом для лишения себя жизни, а, судя по всему, жена имела все основания ненавидеть своего мужа, который, скорее всего, изводил её ревностью и не давал ни в чём свободы. Это проявилось в том, что он отпустил жену одну, но тут же поехал вслед за ней, желая на месте удостовериться в своих подозрениях. Конечно, можно сказать, что они подтвердились, но ревность сама по себе противоположна любви, она отравляет любое светлое чувство и провоцирует на вызывающие поступки. Рассказчик был сентиментально увлечён «чужой женой» и воспринимал себя как вора, то есть не мог стать героине нравственной опорой, скорее, сам провоцировал её на истерические жесты. Эта женщина вряд ли интересовала его как человек, недаром, чтобы получить чисто человеческие впечатления, он уходил без неё по утрам, забывая, вероятно, тогда о своей неблагодарной роли. Жена могла быть истощена ревнивой жёсткостью мужа- офицера, который думал прежде всего о своей чести, а о чести жены, да и вообще о её личности вряд ли задумывался. Жена называет его характер «самолюбивым и жестоким». Скорее всего, он не был намеренно жесток, скорее, холоден и эгоистичен, не доверял любимой женщине, следовательно, не понимал её и не интересовался ею. Конечно, тогдашнее аристократическое общество крайне щепетильно относилось ко всем семейным проблемам своих членов и навешивало на человека в такой ситуации несмываемое клеймо обманутого супруга, но в данном случае выбор дальнейшего жизненного пути явно был в руках героев. Искажённые представления о собственной чести совершенно лишили мужа возможности реагировать на окружающий мир непосредственно, встать на иную точку зрения. Именно в его мертвящей закованности и прямолинейности можно искать причину самоубийства. Все же вместе они словно играли в одну жуткую игру, заранее предощущая трагический финал
