В“ одного города” ярко выражены жанровые черты политического памфлета. это заметно уже в “описи градоначальников”, особенно в описании причин их смерти. так, один был заеден клопами, другой растерзан собаками, третий умер от обжорства, четвертый - от порчи головного инструмента, пятый - от натуги, силясь постичь начальственный указ, шестой - от стараний в преумножении народонаселения глупова. в этом ряду стоит и градоначальник прыщ, фаршированную голову которого откусил предводитель дворянства. приемы политического памфлета усилены такими средствами художественного изображения, как фантастика и гротеск. чуть ли не главной особенностью этого произведения, безусловно заслуживающей внимания, является галерея образов градоначальников, не заботящихся о судьбе отданного им во власть города, думающих лишь о собственном благе и выгоде, либо вообще ни о чем не думающих, так как некоторые просто не способны к мыслительному процессу. показывая образы градоначальников глупова, салтыков-щедрин часто описывает настоящих правителей россии, со всеми их недостатками. в глуповских градоначальниках можно без труда узнать и а. меншикова, и петра i, и александра i, и петра iii, и аракчеева, неприглядную сущность которого показал писатель в образе угрюм-бурчеева, правившего в самое трагическое время существования глупова. но сатира щедрина своеобразна тем, что она не щадит не только правящие круги, вплоть до императоров, но и обычного, заурядного, серого человека, подчиняющегося правителям-самодурам. в этой своей серости и невежестве простой гражданин глупова готов слепо повиноваться любым, самым нелепым и абсурдным приказам, безоглядно веря в царя-батюшку. и нигде салтыков-щедрин так не осуждает начальниколюбие, чинопочитание, как в “ одного города”. в одной из первых глав произведения глуповцы, еще именовавшиеся головотяпами, сбиваются с ног в поисках рабских оков, в поисках князя, который будет ими . причем ищут они не любого, а самого что ни на есть глупого. но даже самый глупый князь не может не заметить еще большую глупость пришедшего поклониться ему народа. таким народом он просто отказывается , лишь благосклонно приняв дань и поставив вместо себя в градоначальники “вора-новатора”. таким образом салтыков-щедрин показывает бездеятельность правителей, их нежелание сделать что-либо полезное для государства. сатира салтыкова-щедрина разоблачает приспешников государя, льстецов, разворовывающих страну и казну. с особой силой сатирический талант писателя проявился в главе, посвященной брудастому-органчику. этот градоначальник день и ночь писал “все новые и новые понуждения”, по которым “хватали и ловили, еекли и пороли, описывали и продавали”. с глуповцами он объяснялся только при двух реплик: “разорю! ” и “не потерплю! ”. именно для этого и был необходим порожний сосуд вместо головы. но апофеозом начальственного идиотизма является в “ одного города” угрюм-бурчеев. это самая зловещая фигура во всей галерее глуповских градоначальников. салтыков-щедрин называет его и “угрюмым идиотом”, и “угрюмым прохвостом”, и “тугохвостом до мозга костей”. он не признает ни школ, ни грамотности, а только науку чисел, преподаваемых на пальцах. главная цель всех его “трудов” - превратить город в казарму, заставить всех маршировать, беспрекословно выполнять абсурдные приказы. по его замыслу даже женихи и невесты должны быть одного роста и телосложения. налетевший смерч уносит угрюм-бурчеева. такой конец идиота-градоначальника воспринимался современниками салтыкова-щедрина как очистительная сила, как символ народного гнева. эта галерея всевозможных прохвостов вызывает не просто гомерический хохот, но и тревогу за страну, в которой безголовый манекен может огромной страной. конечно, произведение не может решить политических вопросов, поставленных в нем. но то, что эти вопросы заданы, означает, что кто-то над ними задумался, попытался что-то исправить.источник:
Россию умом не понять .Аршином общим не измерить.У нее оссобенная стать.В Россию надо веритьЭто слова из гоголевского "Тараса Бульбы", самый конец повести, Тарас, принимая мученическую смерть, выражает непоколебимую веру в то, что Русь непобедима. Гоголь заканчивает повествование такими словами:" А уже огонь подымался над костром... " (гибнет главный герой) НО: "Да разве найдутся на свете такие огни, муки..." - то есть ничем невозможно сломить русский народ , ни муками, ни огнем, ни силой оружия, нет такой силы, которая может "пересилить русскую силу", победить русский народ. Жизни своей не жалеют ее защитники, на все пойдут ради любимой родины... Очень простые и понятные слова - глубокая вера в торжество русской силы над любым врагом.
Со времени первохристианской Церкви притчей (по-гречески "параволи") называется история, рассказанная Иисусом Христом как иллюстрация к Его учению. В основе греческого слова «параволи» есть идея сравнения. Притча - это своего рода «расширенная метафора», сравнение, иллюстрация духовного на примере повседневного. Восточному складу ума свойственно говорить и учить в форме сравнения, ему свойственно выражаться загадками, которые возбуждают любознательность и располагают к размышлению. Притчу надо понимать как некое использование символов, то есть образов, взятых из земных реальностей, чтобы обозначить ими реальности богооткровенные и нуждающиеся в большинстве случаев в глубинном объяснении. В Своих притчах Христос нередко брал примеры из природы или современной Ему общественной, хозяйственной и религиозной жизни.
излагал Своё учение в форме притч по нескольким причинам. Он говорил о глубоких духовных истинах, постичь которые было не легко Его слушателям. А конкретный и яркий рассказ, почерпнутый из жизни, мог запомниться надолго, и человек, старающийся понять смысл этого рассказа, мог размышлять о нем, углубляться в его содержание и, таким образом, постепенно понять скрытую в нём мудрость. Иисус Христос пользовался притчами отчасти и для того, чтобы скрыть истинный смысл Своих слов и создать впечатление двойного смысла, чтобы скрыть до времени то, что Ему надлежало явить. Церковь, которую намеревался создать Христос, настолько резко отличалась от всего того, чего ожидали от Мессии, что Ему приходилось быть чрезвычайно сдержанным и осторожным. И поэтому Он использовал притчи, чтобы проиллюстрировать истинное происхождение, развитие, смешанный характер и завершение Церкви или Царства, которое для нашего понимания кажется очень простым, но которое представляло собой загадку для современников Иисуса. Кроме того, люди, не вполне понимающие учение Христа, могли бы по своему перетолковать его, распространяя его в искаженном виде. Притчи сохраняли чистоту учения Христова тем, что облекали его содержание в форму конкретного повествования. «...Устарели, канули в небытие книги и слова, созданные совсем недавно, вчера, позавчера, - пишет протопр. Александр Шмеман. - Они уже ничего не говорят нам, они мёртвы. А эти, такие простые с виду, бесхитросные рассказы живут полной жизнью. Мы слушаем их - и как будто что-то происходит с нами, как будто кто-то заглянул в самую глубину нашей жизни и сказал что-то - только к нам, ко мне относящееся» («Воскресные беседы»). Если перенестись в библейскую и восточную среду, в которой учил Иисус, и учесть Его метод прогрессивного преподания Своего учения, становится легче толковать притчи. Их традиционные темы, которые легко схватываются слушателями, уходят корнями в Ветхий Завет и, следовательно, уже насыщены богатым содержанием, когда Иисус Христос обращается к ним. Особое совершенство и красоту притчи получили в устах Богочеловека.
Как литературное произведение евангельская притча - один из самых ёмких литературных жанров. В одной притче, состоящей из нескольких строк типографского текста, может быть сказано так много, что хватает потом на тысячелетия. В притче о блудном сыне, например, в нескольких строчках, присутствует колоссальный, обобщенный опыт жизни, благодаря которому частный, казалось бы, случай применим к тысячам случаев во все времена и у всех народов. Большинство притчей христоцентричны. Какой бы характер не носила притча-аллегория, в конечном итоге, центральный персонаж должен чаще всего олицетворять Отца Небесного или Самого Христа -либо в Его исторической миссии, либо в Его будущей славе; когда же говорится о двух главных персонажах, то они: Отец и Сын. Поистине любовь Отца, засвидетельствованная людям посланием Его Сына, есть главное откровение, принесенное Иисусом. Ему служат притчи, показывая окончательное завершение, данное новым царством замыслу Божию о мире. Вторая группа притч рассказана Господом к концу третьего года Его земной проповеди. В этих притчах рассказал о бесконечном милосердии Божьем к кающимся людям и изложил различные нравственные правила. Сюда относятся притчи о заблудшей овце, о блудном сыне, о немилосердном должнике, о милосердном самарянине, о безрассудном богаче, о мудром строителе, о судье неправедном и другие. В Своих последних притчах, изложенных незадолго до крестных страданий, Христос говорит о благодати Божией и об ответственности человека перед Богом, а также предсказывает о наказании, имеющем постичь неверующих, о Своем втором пришествии, о страшном суде, о награде праведным и о вечной жизни. В эту последнюю группу входят притчи о бесплодной смоковнице, о злых виноградарях, о званных на вечер, о талантах, о десяти девах, о работниках, получивших равную плату и некоторые другие.
