Объяснение:
Рассказ И. С. Тургенева «Муму» описывает жизнь и нелегкую судьбу русского крепостного - Герасима. Человек этот был высок, наделен немалой силой и от рождения нем. Он хорошо делал любую работу, и, как говорится, один стоил четверых. Барыня ценила Герасима, она взяла его к себе из деревни и сделала дворником. Однако женщина эта имела скверный характер.
Герасим полюбил девушку Татьяну, которая работала прачкой, но барыня распорядилась выдать ее замуж за другого. Эту новость Герасим тяжело переживал, сидя в своей каморке. Он вышел проводить молодоженов и подарил Татьяне на прощанье красный платок, показав этим свое доброе к ней отношение и одновременно боль от расставания.
Когда он возвращался к себе, то нашел маленького голодного щенка. Несмотря на то, что барыня будет недовольна, он забрал его с собой. Собаку он выходил и выкормил, она была единственной его отрадой. Герасим назвал сабаку Муму. Долго прятал и выгуливал только ночью. Добрая и ласковая собака беззаветно любила своего Но хозяйка, все же, узнала о ней и приказала дворнику утопить своего питомца.
Честно говоря, я не смог сдержать слез, читая о том, как герой, не в силах ослушаться приказа, убивает свою собаку - единственного друга. Прежде чем выполнить ужасный приказ он накормил ее, сам поел, а потом посадил в лодку и, привязав к шее собачонки камень, сбросил ее в воду. Ему, безусловно, было нестерпимо жаль Муму, но ослушаться приказа он не мог. После этого он вернулся к себе в деревню.
Герасим был добр и чист душой, он заботился о слабых и защищал их. Мне этот герой очень симпатичен, а когда я читал произведение, то искренне проникся к нему состраданием, ведь обстоятельства, в которые он был загнан, заставили его совершить страшный и тяжелый поступок, на который по собственной воле он ни за что бы не пошел. Уверен, что воспоминания об этом остались сним до канца своей жизни
.
Когда ёлку принесли в дом, первым её запах услышал Большой Красный Шар с белой снежинкой на боку.
Он проснулся и закричал:
— Эй, вы, сонные тетери! Бал!
Блестящие фонарики замигали:
— Бал! Бал! Бал!
И принялись начищать бока о старого ватного Деда Мороза. Он был глуховат, но, когда захлопали флажки, открыл глаза.
— Опять Новый год?
— Ах, ну конечно! Бал! Бал! — ответили ему, подпрыгивая, стеклянные кошки.
— В этом году я снова буду королевой ёлки! — заявила Серебряная Фея с пружинками-завитушками на голове.
— Нет уж, позвольте! — стал, как обычно, спорить Картонный Домик.
Он не начищал бока о Деда Мороза, считая это вредным, а лишь пыхтел, отдуваясь от пыли. Ему нужнее всех оказаться под потолком. Того и гляди, помнут.
— Не позволю! Никому не позволю! — грозно прикрикнула Шишка. — Я — Шишка! А шишки у ёлок висят наверху!
— Подумаешь, шишка! — зазвенела Стеклянная Сосулька. — Мои сёстры растут на крышах, которые выше ёлок. Я, может, тоже хочу быть королевой…
— А трещина?! — воскликнула Снежинка.
— Подумаешь! — Сосулька посмотрелась в сияющий белый шарик. — С одного бока немножко… Если правильно повесить, то и не видно.
— Опомнитесь, на вас и ниток-то нет! — заверещал Разноцветный Попугай на прищепке.
Он был немножко красный, немножко синий, немножко зелёный и очень этим гордился.
Те игрушки, что растеряли нитки, смущённо переглянулись.
— Ничего, привяжут, — важно ответил Снеговик. — Но Новый год — это я, а не вы.
Он поправил поролоновую морковку и подмигнул Снежинке:
— Снег выше всего. Он над всеми домами кружится и даже над самолётами.
Снеговик принялся карабкаться к крышке, расталкивая соседей. Всем известно, что те игрушки, которые лежат сверху, вешают на ёлку первыми. За ним поспешили Картонный Домик, Серебряная Фея, Сосулька и Шишка.
— Выскочки! — заметил Большой Красный Шар с белой снежинкой на боку. Он был любимым шаром мамы и никуда не торопился.
Маленький Ослик забился в угол и думал только об одном: как сделать так, чтобы его достали последним?
В раз он спрятался в ватной бороде Деда Мороза, но теперь к нему не пробраться. Все чистились о красный потрёпанный тулуп. Все хотели сиять ярче, чтобы огни гирлянды, когда её зажгут, танцевали в них золотыми искорками.
На балу, таком весёлом и коротком, каждой игрушке хочется быть самой красивой. Весь год, сквозь дрёму, они вспоминают праздник. Весь год мечтают о следующем. Весь год беспокоятся: каким он будет? Какую привяжут нитку? Как высоко повесят? Будет ли видно телевизор? Не разобьют? Удастся ли поболтать с новичками: мандаринами и конфетами, которые висят совсем недолго и никогда не ложатся в коробку?
Только Ослик ни о чём таком не думал. Он никогда не видел комнату сверху. Никогда не начищал бока, не боялся разбиться. И нитку к нему не привязывали. Он был Пластилиновым Осликом, которого слепил Павлик.
Вокруг синего туловища намотан жёлтый шнурок — великолепная попона, концы которой разлохматились и превратились в уздечку. Ослик может везти тележку из спичечной коробки и вообще всё, что привяжут. Его слепили, чтобы играть.
Ослик залез под серпантин и мечтал только об одном: оказаться последним, висеть пониже, чтобы Павлик увидел и вспомнил его.
Павлик — это мама. Павлик — это папа. У него тёплые ладошки и большие серые глаза. Он умеет всё на свете: читать вверх ногами книжки, строить башни принцесс и медведей. Он лепит шарики, змей и огурцы. А бегает так, что даже королева ёлки подпрыгивает на верхушке!
Ослик боится одного: только бы Павлик не вырос. Большой Красный Шар с белой снежинкой на боку рассказывал, что дети вырастают и забывают свои игрушки. Но не всегда. Мама Павлика не забыла Большой Красный Шар с белой снежинкой на боку.
Когда открывают коробку, все игрушки жмурятся от яркого света.
Все, кроме Ослика. Он смотрит вверх и, затаив дыхание, ищет Павлика.
Он готов скакать к нему, только немного запутался в серпантине.