В чем секрет поэтической силы Цветаевой? Что делает её непохожей ни на кого? Прежде всего неординарность личности, бунтарский дух, мятежность, небывалая энергия, подчеркнутая напряженность, трагическое ощущение одиночества . Мир глубоких и драматических переживаний, очарование, богатство и неповторимость личности запечатлелись в любовной лирике Цветаевой. Тема любви, безусловно, занимает в ее поэзии центральное место. Неподдельная искренность, предельная откровенность:
Безумье — и благоразумье, Позор — и честь, Все, что наводит на раздумье, Все слишком есть — Во мне.
Я живу, как другие танцуют: до упоения – до головокружения – до тошноты! Я знаю, кто я: Танцовщица Души.
Каждый день судьбу благодарю. . Каждый вечер подвожу итоги. . Не сверяюсь по календарю. . Дорожу сегодня очень многим.. .
Все закономерно и светло. . Все зачем-то было очень кстати. . То. . что опалило – не сожгло. . То. . что было болью. . стало статью.. .
19-ый год – в быту – меня ничему не научил: ни бережливости, ни воздержанию. Хлеб я так же легко беру – ем – отдаю, как если бы он стоил 2 коп. (сейчас 200 р.) , а кофе и чай я всегда пила без сахара.
Я от природы не терплю запасов. Или съем, или отдам.
Победить старость – как сейчас – молодость – мне Ирония.
Москва 19-го года ничему не удивляется: мне самое время жить.
Я так мало женщина, что ни разу, ни разу мне в голову не пришло, что от голода и холода зимы 19-го года есть иное средство, чем продажа на рынке.
Ничто не может быть больше радости, с которой я бросаю тетрадку для человека, если не радость, с которой я бросаю человека для тетрадки.
Лицемерия, - вот чего во мне не хватает. Я ведь сразу: «я очень мало понимаю в живописи» , «я совсем не понимаю в живописи» , «я очень дурной человек, вся моя доброта – авантюризм» , - и на’ слово верят, ловят на слове, не учитывая, что это ведь так – с собой говорю. Но надо отметить одно: никогда ни у кого со мной – ни оттенка фамильярности. Может быть: мои – наперед – удивленные – серьезные, непонимающие глаза.
Найду ли я когда-нибудь человека, который настолько полюбит меня, что даст мне цианистого кали, и настолько узнает меня, что поймет, будет убежден, что я никогда не пущу его в ход раньше сроку. – И потому, дав, будет спать спокойно.
Словно теплая слеза, Капля капнула в глаза. Там, в небесной вышине Кто-то плачет обо мне. (Быль. – Вчера, на улице. )
"Я буду любить тебя все лето", - это звучит куда убедительней, чем "всю жизнь" и – главное – куда дольше!
Все мое отношение к людям – весь разлет моего маятника – между: желанием все оправдать – и требованием быть во всем оправданной.
Я рождена для удовольствий света, дружбы нескольких избранных друзей и единственной чудесной любви некоего благородного господина, прекрасного обликом и высокого духом. - Тешу себя глупостями!
Почему я так глубоко-бес во всем, что другим так легко? – Найти чей-нибудь дом, взять билет на вокзале, выкроить – по готовой выкройке – детскую рубашечку. Определенная атрофия какой-то части мозга. О, как я издали чую то, чего не могу – и какой у меня тогда кроткий – от неизбежности – голос!
Я, кажется, требую, чтобы меня сейчас любили, как будут любить через сто лет. Так же безнадежно, как требовать деньги в счет очень верного! но через сто лет! – наследства. И требовать не у того, кто оставит, а у других. И гарантией выставлять свою уверенность. Соответствие полное.. .
И самое обидное, что я ведь знаю, как меня будут любить через 100 лет!
Марина Цветаева. Записные книжки (фрагменты записей, с 1915 по 1920 год)
Болконский мечтает о личной славе военных подвигов. Пьер же, мечтает о свершенных деяниях для народа, не даром же он занялся Масонством. Но сложность происходит у обоих. Каждый из них терпит свой внутренний кризис. Постоянно задают себе вопросы, философские. По своему характеру они абсолютно противоположны, у них разный склад ума. Болконский очень гордый, запутавшийся в себе и в этом мире персонаж. Он часто куда-то бежит, бежит везде, от всех. Пьер очень благородный, честный с людьми и добрый герой.
