1) Манилов Один бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то, ни се, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан, по словам пословицы. На взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишины приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что- то заискивающее расположения и знакомства. Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами. В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: "Какой приятный и добрый человек!" В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь : "Черт знает что такое!"- и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную. От него не дождешься никакого живого или хоть заносчивого слова.《...》 У всякого есть свой задор《...》, но у Манилова ничего не было. Дома он говорил очень мало и большею частию размышлял и думал, но о чем он думал, тоже разве богу было известно. Хозяйством нельзя сказать, чтобы он занимался, он даже никогда не ездил на поля, хозяйство шло как- то само собою. В доме его чего- нибудь вечно недоставало《...》. Жена его... впрочем, они были совершенно довольны друг другом. 2) Коробочка Хозяйка, женщина пожилых лет, в каком- то спальном чепце, надетом наскоро, с фланелью на шее, одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов. 《...》начинала сильно побаиваться, чтобы как- нибудь не надул ее этот покупщик《...》 "Эк ее, дубинноголовая какая! - сказал про себя Чичиков, уже начиная выходить из терпения. - Пойди ты сладь с нею! в пот бросила, проклятая старуха!" Иной и почтенный, и государственный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка. Как зарубил что себе в голову, то уж ничем его не пересилишь: сколько ни представляй ему доводов, ясных как день, все отскакивает от него, как резинный мяч отскакивает от стены. 3) Ноздрев Лицо Ноздрева, верно, уже сколько- нибудь знакомо читателю. Таких людей заведут, кажется, навек: но всегда почти так случается, что подружившийся подерется с ними того же вечера на дружеской пирушке. Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный. Ноздрев в тридцать пять лет был таков же совершенно, каким был в осьмнадцать и двадцать: охотник погулять. Женитьба его ничуть не переменила, тем более что жена скоро отправилась на тот свет, оставивши двух ребятишек, которые решительно ему были не нужны. За детьми, однако ж, присматривала смазливая нянька. Дома он больше дня никак не мог усидеть. Чуткий нос его слышал за несколько десятков верст, где была ярмарка со всякими съез ; он уж в одно мгновенье ока был там, спорил и заводил сумятицу за зеленым столом, ибо имел, подобно всем таковым, страстишку к картишкам. В картишки, как мы уже видели из первой главы, играл он не совсем безгрешно и чисто, зная много разных передержек и других тонкостей, и потому игра весьма часто оканчивалась другою игрою: или поколачивали его сапогами, или же задавали передержку его густым и очень хорошим бакенбардам, так что возвращался домой он иногда с одной только бакенбардой, и то довольно жидкой. Но здоровые и полные щеки его так хорошо были сотворены и вмещали в себе столько растительной силы, что бакенбарды скоро вырастали вновь, еще даже лучше прежних. И что всего страннее, что может только на одной Руси случиться, он чрез несколько времени уже встречался опять с теми приятелями, которые его тузили, и встречался как ни в чем не бывало, и он, как говорится, ничего, и они ничего.
Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории. Какая-нибудь история непременно происходила: или выведут его под руки из зала жандармы, или принуждены бывают вытолкать свои же приятели. Если же этого не случится, то все-таки что-нибудь да будет такое, чего с другим никак не будет: или нарежется в буфете таким образом, что только смеется, или проврется самым жестоким образом, так что наконец самому сделается совестно. И наврет совершенно без всякой нужды: вдруг расскажет, что у него была лошадь какой-нибудь голубой или розовой шерсти, и тому подобную чепуху, так что слушающие наконец все отходят, произнесши: "Ну, брат, ты, кажется, уже начал пули лить". Есть люди, имеющие страстишку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины. Такую же странную страсть имел и Ноздрев. Чем кто ближе с ним сходился, тому он скорее всех насаливал.
Наступила зима. выпал белый пушистый снег. в лесу замело все дорожки и тропинки, а борьке не сидится дома, хочется ему по лесу погулять. вылез он из норы и удивился: кругом переполох, все бегают, куда-то спешат, торопятся. ничего он не поймёт – что случилось? и тут борька увидел на дереве ворону. она рассказала борьке, что сегодня наступает новый год, вот все и торопятся его встретить. и он пошёл в лес искать новый год. идёт он по лесу и думает: «кто же это такой, новый год, и где его можно встретить? ». шёл он шёл и заблудился. вдруг налетел ветер, поднялась метель, повалил снег. деревья качаются, скрипят. ветер мешает идти. испугался кабан борька и спрятался под кустиком. сидит, дрожит от страха. и тут на полянку выскочили три волка. они о чём-то спорили и смотрели по сторонам. борька прислушался к их разговору. волки говорили про какого-то деда мороза и мешок с подарками, и про новый год. борька обрадовался: «вот кто мне встретить новый год». а чтобы волки его не увидели и не съели, он решил осторожно пойти за ними. вскоре они пришли к полянке, на которой сидел на пеньке какой-то дедушка, а рядом с ним лежал огромный мешок. вдруг волки пригнулись и стали осторожно подкрадываться к мешку. борька догадался – они хотят украсть мешок, и он решил им помешать. он завизжал изо всех сил так, что дедушка от неожиданности чуть не свалился с пенька, а волки бросились врассыпную. борька и сам испугался и кинулся к дедушке. он только хрюкал и ничего не мог сказать. наконец всё стихло. дедушка успокоил борьку и сказал, что он дед мороз и несёт на новый год подарки. он развязал свой мешок и достал целый пакет вкусных желудей. борька был счастлив! так он узнал, что такое новый год.
Конечно, главная роль в романе - это роль Печорина. Из описания Максим Максимовича мы узнаем о Печорине вот что: «Он был такой новенький. Славный был малый, смею вас уверить; только немножко странен. Ведь, например, в дождик, в холод целый день на охоте; все иззябнут, устанут - а ему ничего. А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнет, уверяет, что простудился; ставнем стукнет, он вздрогнет и побледнеет; а при мне ходил на кабана один на один; бывало, по целым часам слова не добьешься, зато уж иногда как начнет рассказывать, так животики надорвешь со смеха.. . Да-с с большими странностями, и, должно быть, богатый человек: сколько у него было разных дорогих вещиц... » Отсюда мы узнаем о двойственности характера Печорина, о его странностях. Немного позже мы уже видим его портрет. Печорин был среднего роста, стройный, крепкого телосложения. Вполне порядочный человек, лет тридцати. Несмотря на крепкое телосложение, у него была «маленькая аристократическая ручка» . Походка его была небрежна и ленива. Он обладал скрытостью характера. «Его кожа имела какую-то женскую нежность; белокурые волосы вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его бледный, благородный лоб, на котором, только при долгом наблюдении, можно было заметить следы морщин. Несмотря на светлый цвет волос, его усы и борода были черные. » У него был немного вздернутый нос, зубы ослепительной белизны и карие глаза. Глаза его не смеялись, когда смеялся он. Их блеск был подобен блеску «гладкой стали» , ослепительный и холодный. Он был очень не дурен и имел одну из тех «оригинальных физиономий, которые особенно нравятся женщинам светским» . Печорин - «внутренний человек» . В его личности господствует присущий героям Лермонтова романтический комплекс, неудовлетворенность действительностью, высокое беспокойство и скрытое стремление к лучшей жизни. Поэтизируя эти качества Печорина, его острую критическую мысль, мятежную волю и к борьбе, выявляя его трагически вынужденное одиночество, Лермонтов отмечает и резко отрицательные, откровенные проявления печоринского индивидуализма, не отделяя их от личности героя в целом. В романе ярко выражается эгоистический индивидуализм Печорина. Моральная несостоятельность поведения Печорина по отношению к Бэле, к Мери и к Максиму Максимовичу. Лермонтов выделяет разрушительные процессы, происходящие в Печорине: его тоску, бесплодные метания, измельчание интересов. Сопоставляя «героя» эпохи Печорина с теми, кто отнюдь не мог претендовать на это звание, - с «естественным человеком» Бэлой и с «простым человеком» Максим Максимовичем, лишенными интеллекта Печорина и его зоркости, мы видим не только интеллектуальное превосходство, но и духовное неблагополучие и неполноту главного персонажа. Личности Печорина в ее эгоистических проявлениях, вытекающих, прежде всего, из условий эпохи, не освобождается от своей индивидуальной ответственности, суда совести. Печорин жестоко обращается с людьми. Так, например: сначала он похищает Бэлу и пытается понравится ей. Но когда Бэла влюбляется в Печорина, он бросает ее. Даже после смерти Бэлы он не меняется в лице и в ответ на утешения Максим Максимовича смеется. После долгой разлуки, холодная встреча с Максим Максимовичем, который считает Печорина своим лучшим другом, и очень огорчается такому отношению к себе. С княжной Мери он поступает почти так - же, как с Бэлой. Только для того, чтобы развлечься, он начинает ухаживать за Мери. Видя это, Грушницкий вызывает Печорина на дуэль, они стреляются, и Печорин убивает Грушницкого. После этого Мери признается в любви Печорину и просит остаться, но он холодно произносит: «Я вас не люблю» . И суд, ведущий.
Один бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то, ни се, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан, по словам пословицы. На взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишины приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что- то заискивающее расположения и знакомства. Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами. В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: "Какой приятный и добрый человек!" В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь : "Черт знает что такое!"- и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную. От него не дождешься никакого живого или хоть заносчивого слова.《...》 У всякого есть свой задор《...》, но у Манилова ничего не было. Дома он говорил очень мало и большею частию размышлял и думал, но о чем он думал, тоже разве богу было известно. Хозяйством нельзя сказать, чтобы он занимался, он даже никогда не ездил на поля, хозяйство шло как- то само собою. В доме его чего- нибудь вечно недоставало《...》. Жена его... впрочем, они были совершенно довольны друг другом.
2) Коробочка
Хозяйка, женщина пожилых лет, в каком- то спальном чепце, надетом наскоро, с фланелью на шее, одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов.
《...》начинала сильно побаиваться, чтобы как- нибудь не надул ее этот покупщик《...》
"Эк ее, дубинноголовая какая! - сказал про себя Чичиков, уже начиная выходить из терпения. - Пойди ты сладь с нею! в пот бросила, проклятая старуха!"
Иной и почтенный, и государственный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка. Как зарубил что себе в голову, то уж ничем его не пересилишь: сколько ни представляй ему доводов, ясных как день, все отскакивает от него, как резинный мяч отскакивает от стены.
3) Ноздрев
Лицо Ноздрева, верно, уже сколько- нибудь знакомо читателю. Таких людей заведут, кажется, навек: но всегда почти так случается, что подружившийся подерется с ними того же вечера на дружеской пирушке. Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный. Ноздрев в тридцать пять лет был таков же совершенно, каким был в осьмнадцать и двадцать: охотник погулять. Женитьба его ничуть не переменила, тем более что жена скоро отправилась на тот свет, оставивши двух ребятишек, которые решительно ему были не нужны. За детьми, однако ж, присматривала смазливая нянька. Дома он больше дня никак не мог усидеть. Чуткий нос его слышал за несколько десятков верст, где была ярмарка со всякими съез ; он уж в одно мгновенье ока был там, спорил и заводил сумятицу за зеленым столом, ибо имел, подобно всем таковым, страстишку к картишкам. В картишки, как мы уже видели из первой главы, играл он не совсем безгрешно и чисто, зная много разных передержек и других тонкостей, и потому игра весьма часто оканчивалась другою игрою: или поколачивали его сапогами, или же задавали передержку его густым и очень хорошим бакенбардам, так что возвращался домой он иногда с одной только бакенбардой, и то довольно жидкой. Но здоровые и полные щеки его так хорошо были сотворены и вмещали в себе столько растительной силы, что бакенбарды скоро вырастали вновь, еще даже лучше прежних. И что всего страннее, что может только на одной Руси случиться, он чрез несколько времени уже встречался опять с теми приятелями, которые его тузили, и встречался как ни в чем не бывало, и он, как говорится, ничего, и они ничего.
Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории. Какая-нибудь история непременно происходила: или выведут его под руки из зала жандармы, или принуждены бывают вытолкать свои же приятели. Если же этого не случится, то все-таки что-нибудь да будет такое, чего с другим никак не будет: или нарежется в буфете таким образом, что только смеется, или проврется самым жестоким образом, так что наконец самому сделается совестно. И наврет совершенно без всякой нужды: вдруг расскажет, что у него была лошадь какой-нибудь голубой или розовой шерсти, и тому подобную чепуху, так что слушающие наконец все отходят, произнесши: "Ну, брат, ты, кажется, уже начал пули лить". Есть люди, имеющие страстишку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины. Такую же странную страсть имел и Ноздрев. Чем кто ближе с ним сходился, тому он скорее всех насаливал.