Актеон — сын Аристея и Автонои. Внук Кадма. Охотник, оказавшийся однажды в лесах Киферона, где любила бывать богиня Артемида. Юный Актеон увидел в крутом склоне горы углубление, живописно обросшее плющем, манящее прохладой и тишиной. Когда Актеон углубился в пещеру, он увидел в окружении нимф саму Артемиду, которая собиралась купаться в ручье. Нимфы испугались, что смертный увидит богиню, и закричали. Негодованию самой Артемиды не было предела, и она превратила Актеона в оленя. Собаки Актеона почуяли след животного и бросились за ним. Актеон стал убегать от них, он хотел крикнуть собакам, что он их хозяин, но не мог. Лишь стон вырвался из его груди, когда стая накинулась и начала рвать его тело. Так погиб Актеон, единственный из смертных, видевший небесную красоту Артемиды.
Характеристика Актеона - любопытный герой , который любил охоту , из - за любопытства которой погубил свою жизнь и стал одним из смертных
Эдвард Хагеруп Григ родился 15 июня 1843 года в Бергене в культурной и обеспеченной семье, происходившей от его прадеда по отцовской линии, шотландского купца Александра Грига, перебравшегося в Берген около 1770 года и некоторое время исполнявшего в этом городе обязанности британского вице-консула. Дед композитора, Джон Григ, унаследовавший эту должность, играл в бергенском оркестре и женился на дочери его главного дирижёра Нильса Хаслунна[1]. Отец композитора, Александр Григ, был вице-консулом в третьем поколении. Мать композитора, Гесина Григ, в девичестве Хагеруп, училась игре на фортепиано и вокалу в Арфелоне у Альберта Метфесселя, затем выступала в Лондоне, а у себя дома в Бергене постоянно музицировала, исполняя сочинения Моцарта, Вебера, Шопена[2], и, как было принято в состоятельных семьях, с детства обучала музыке Эдварда, его брата и трёх сестёр. Впервые будущий композитор сел за фортепиано в четыре года, и уже в детстве его стала занимать красота созвучий и гармоний.
« Почему не вспомнить ту таинственную, неизъяснимую радость, которая охватила меня, когда, протянув руки к фортепиано, я извлёк — о нет, не мелодию! Куда там! Нет, должно быть, то была гармония. Сначала терция, потом трезвучие, потом аккорд из четырёх звуков. И наконец, с уже обеих рук — о ликованье! — пятизвучие, нонаккорд. Когда он прозвучал, восторгу моему не было границ. Вот это был успех! Ни один из последующих моих успехов не опьянял меня так, как этот. Было мне тогда около пяти лет.
золушка