1. Это сказка. В произведении одушевлены, неодушевленные в реальной жизни, персонажи.
2. Героев связало чудо. Два зайчика, солнечный и рекламный, обрели имена, и их жизнь изменилась. Солнечный зайчик ожил,получив имя в необычный день (29 февраля) от солнца, бывшего в хорошем настроении, и поделился именем с безымянным и бездушным рекламным зайцем, оживив и его.
Стихотворение написано в 1858г., не позднее апреля, возможно обращеноко второй жене Эрнестине Федоровне. К весне 1858г. домашняя жизнь поэта, представлявшаяся чуть ли не образцом семейного счастья, зашла в тупик. "Обморок духовный" (так назвал поэт свою роковую" последнюю любовь")не проходил. Обстановка в доме поэта была безрадостной несмотря на внешнее спокойствие и безмолвие. Молчит сидящая женщина, молчит мужчина.. . Стоял я молча в стороне И пасть готов был на колени, - И страшно грустно стало мне, Готов был пасть на колени, т. е. повиниться, попросить прощения, но это только внутренний жест, ибо полная страстей жизнь, которая когда-то бушевала между ними, пережита безвозвратно. Поэтому-то он и стоит МОЛЧА и в СТОРОНЕ, а она, как бы не замечая его присутствия продолжает перебирать старые письма.. . Как от присущей милой тени. Это стихотворение перекликается со стихотворением 1832г. "Как над горячею золой".Видимо поэт сравнивает свой первый брак с новым"безрадостным тупиком, в котором оказалась его семейная жизнь. Даже размер стиха один и тот же: четырехстопный ямб. Однако есть и разница: в 1832 году поэт верит, что еще может вырваться из "нестерпимого однообразия"обыденности. Вырваться и"просиять"! Спустя четверть века не осталось и призрачной надежды. Если раньше Тютчев сравнивал свою жизнь со свитком, который еще дымится над горячею золой, то теперь это уже не горячая, а остывшая зола, и слова и строки уже не свиток, а всего лишь"груда писем",мертвые останки убитой любви. Она сидела на полу И груду писем разбирала, И, как остывшую золу, Брала их в руки и бросала. Уже нет и намёка на сердечный пламень. Даже грусть теперь другая, не просветленная надеждой, страшная, безнадёжная, безжизненная грусть.
Художественные средства выразительности: эпитеты – знакомые, горестных, милой… ; аллитерация – з, р, б, ж, в (придает выразительность) ; олицетворение – знакомые мечты, любви и радости убитой; инверсия – стоял я молча в стороне и пасть готов был на колени. Пафос стихотворения пробуждает сильные и яркие переживания. Рифма перекрестная. Сравнение - и груду писем разбирала, и, как остывшую золу, брала их в руки и бросала; как души смотрят с высоты; как от присущей милой тени. В конце строк стоит многоточие – недосказанность. Антитеза – любовь и горесть.
Сли оно не нужно кому-то, это еще не значит - никому. Времена, когда добро было в особой чести, это сказочные времена. В реальной жизни бескорыстное добро всегда было более или менее подозрительно, но только для близоруких прагматиков (которых, увы, много на свете) . Люди, искренне мерящие жизнь категорией добра, мало задумываются, в моде ли нынче добрые поступки: моды приходят и уходят, добро вечно. А поверят или не поверят - если добрый поступок действительно бескорыстный, то похвал и признания тоже ждать не нужно. Ожидание похвалы - уже корысть. Ценность добра - в нем самом, другой нет и не будет. Если Вы ждете за свое добро воздаяния, тогда, наверно, творить его не нужно, потому что, скорее всего, не дождетесь. А если душа все же стремится к добру, и стремится бескорыстно, то творите его на здоровье. И не ждите ни наград, ни похвал - Вы ж бескорыстно взялись за это дело. В сознании содеянного добра и будет Ваше благо.
1. Это сказка. В произведении одушевлены, неодушевленные в реальной жизни, персонажи.
2. Героев связало чудо. Два зайчика, солнечный и рекламный, обрели имена, и их жизнь изменилась. Солнечный зайчик ожил,получив имя в необычный день (29 февраля) от солнца, бывшего в хорошем настроении, и поделился именем с безымянным и бездушным рекламным зайцем, оживив и его.
3. Герои передают чудо, тепло и душу друг другу.