Это произведение о мещание по фамилии Журден. Он жил с женой, дочерью и служанкой. Из-за того, что он был ленивым, ему трудно было даже одеваться и слуги это делали это за него. Он никогда не считал деньги, тратя их на всё что попало. Нанял себе учителей музыки, танцев, фехтования и философии. Учитель фехтования был жестоким и толком не владел своей "наукой", впрочем как и другие учителя по своему делу. Когда Журден с его уроков бросил вызов служанке, то он проиграл ей. Философ преподаёт всякую ерунду, что только придумывал. Считал, что надо быть всегда терпеливым, хотя сам не проявляет терпеливость в схватке с другими "учителями". Сам преподавал, те уроки, чему учили его "учителя" своей семье, его не понимали и считали всё ерундой. Ещё Журден отдал много денег в долг своему "другу", который их только тратил, обещая вернуть, но он их так и не возвратил. Этот человек сделал вид, что влюбился в его дочь (или служанку, уже забыла в кого), чтобы по закону не пришлось ничего не возвращать...
Степан Ильич Уховертов - это второстепенный персонаж, частный пристав из комедии Гоголя "Ревизор". Он - начальник местной силовой структуры, у него в подчинении полицейские Свистунов, Пуговицын и Держиморда, Прохоров, а также другие, не обозначенные фамилиями персонажи.Уховертов - это один из немногих персонажей, который никак не реагирует на известие о том, что едет ревизор, не строит предположения, кто есть ревизор, а только исполняет поручения и раздаёт приказы. Подтверждение тому, что частный пристав - единственный, кто воспринимает мир таким, как он есть, - в последней сцене, где Уховёртов указывает городничему, что тот принял шляпную коробку за шляпу.
Первые два четверостишия рисуют перед нами безрадостную, трагическую картину войны. Но дальше мы видим смену настроения лирического героя: он вспоминает о том, что он молодой, что он мечтает о любви — настроение поднимается вверх, появляется легкая грусть, небольшая ирония над собой, молодым (ведь стихотворение было написано спустя 20 лет после окончания войны)- В последнём четверостишии мы снова видим панораму войны, но в ней уже нет торжественной трагедийности: остаётся спокойное, чуть грустное понимание пережитого столкновения мечты и беды, юности и войны. Причём здесь имеется в виду не просто юность одного лирического героя, а юность всего фронтового поколения.