ответ: Особенности поэзии М. И Цветаевой в новаторстве поэтического языка и художественного самовыражения. Сжатая конструкция построения фразы напоминает пружину, собранную из аргументов, в которых ни единого лишнего слова, которая хлёстко бьёт в самую суть смысла. К примеру, о назначении поэта: Поэтов путь: жжя, а не согревая. Рвя, а не взращивая – взрыв и взлом ... Темы лирики Цветаевой различны, но везде авторский голос страстный, искренний. Она не принадлежала ни к каким политпартиям, группировкам, не занималась политтрескотнёй, но имела свою чёткую гражданскую позицию, которая неразрывно связана с её нравственными ориентирами. Её поэзия сродни дневниковым записям, исповеди души. В то же время это не альбомная лирика, а сложная система передачи в художественных деталях глубокой формы содержания. Её манифест: «Мои стихи – дневник. Она никогда не подделывалась под вкусы читателей и издателей. Любое её произведение подчинено только правде сердца. Невероятная открытость, откровенность, свобода и своеволие души, не знающей меры. Особое новаторство - ритмика: страстный и сбивчивый нервный монолог, стих прерывист, неровен, полон ускорений и замедлений, насыщен паузами и перебоями. Она умела рвать стих, дробить на мелкие части. Единица ее речи не фраза и не слово, а слог. Цветаевой свойственно расчленение стихотворной речи: словоделение и слогоделение. Особую роль в системе средств выразительности у неё играет пауза как полноправный элемент ритма. У Цветаевой максимум выразительности при минимуме средств. Поэзия её сложна и не всякому понятна глубина её слова и образа, к тому же кругозор Цветаевой настолько широк, что многие просто не представляют смысл подтекста, обращений поэта к разным источникам и аллегориям.
Лето, я на даче, читаю книжки. Ну а что делать, если все время идут дожди? Благо на даче имеется заветный шкаф, наполненный книгами маминого детства, бережно ею сохраненными. Что же выбрать? В этом году в школе мы читали книгу Даниеля Дефо «Робинзон Крузо», и поэтому мне стало интересно, что это за повесть под названием «Болотные робинзоны». Перед глазами сразу встает картина необитаемого острова, захватывающие приключения… Тем более что автор этой повести Софья Радзиевская уже знакома мне по книге «Рам и Гау». Вот уж точно, скучно не будет!..
Но как же неожиданно раскрывается повествование, и остров присутствует, и приключения… Но только прочитав книгу, понимаешь, какой одновременно трагический и точный смысл у этого названия. Я пыталась растянуть чтение как можно дольше, настолько оно меня захватило, но в повести всего 70 страниц.
Первые главы начинаются так мирно и спокойно, что сразу и не поймешь, о чем эта книга. А на самом деле в ней рассказывается о Великой Отечественной войне.
Мальчик Саша, приехавший из города Минск в деревню Малинка на летние каникулы, вскоре столкнулся там с настоящими ужасами войны. Деревню сожгли фашисты, выжили только дед Никита, бабушка Ульяна и несколько детей, среди которых самым старшим оказался Саша. Они смогли выжить на небольшом острове среди болотных топей. (За это нужно было благодарить неведомого Андрюшку, именем которого и были названы эти болота ‒ Андрюшкина топь. На островке он построил избушку. Она чудом сохранилась, чтобы однажды приютить беглецов.)
Саша, обыкновенный городской мальчишка, попавший в экстремальные обстоятельства, оказался настоящим героем. Он самоотверженный, смелый, находчивый и в то же время очень добрый, отзывчивый и скромный. Себя он не считает героем, ведь он остался на острове «нянчить детишек», а не убежал на фронт сражаться с врагом по настоящему. Он спас Андрейку, внука деда Никиты, и с невероятным трудом принес его на остров, сразился с волчьей стаей, добывал продукты для пропитания всех болотных робинзонов.
Больше всего мне понравился эпизод, когда Саша встречается со своей мамой, которая была на фронте военным врачом. Саша очень хотел ее увидеть, тосковал по ней. И когда она с помощью партизан добралась до их острова, он не поверил, что это происходит на самом деле, а подумал, что это сон и просил, чтобы его не будили. Скажу честно, на этом моменте я заплакала, как и Саша: «А Саша плакал и плакал и не мог остановиться. Он прижимался к матери изо всех сил, точно боялся, что она исчезнет».
Неизбежно проводишь параллель между героями книги и нами, современными детьми, ведь мы ровесники и события начинаются летом. И очень тяжело представить, а как бы ты вел себя на их месте. Мне кажется, что я очень похожа на бабушку Ульяну. Если бы я оказалась в такой ситуации, то я тоже взялась бы за хозяйство в доме и была ко всем добра.
Я знаю, что эту повесть недавно переиздали, но мне было приятно читать именно старый экземпляр. Только жаль, что в этой книге нет иллюстраций. Мне кажется они помогли бы получше понять эту историю. Ведь война ‒ не для детей, и именно они больше всего страдают от ее тягот и жестокости.
Я думаю, что эту книгу нужно обязательно прочитать и мальчикам, и девочкам. Она очень важна. Ведь она память…
Особенности поэзии М. И Цветаевой в новаторстве поэтического языка и художественного самовыражения. Сжатая конструкция построения фразы напоминает пружину, собранную из аргументов, в которых ни единого лишнего слова, которая хлёстко бьёт в самую суть смысла. К примеру, о назначении поэта:
Поэтов путь: жжя, а не согревая.
Рвя, а не взращивая – взрыв и взлом ...
Темы лирики Цветаевой различны, но везде авторский голос страстный, искренний. Она не принадлежала ни к каким политпартиям, группировкам, не занималась политтрескотнёй, но имела свою чёткую гражданскую позицию, которая неразрывно связана с её нравственными ориентирами. Её поэзия сродни дневниковым записям, исповеди души. В то же время это не альбомная лирика, а сложная система передачи в художественных деталях глубокой формы содержания. Её манифест: «Мои стихи – дневник. Она никогда не подделывалась под вкусы читателей и издателей. Любое её произведение подчинено только правде сердца. Невероятная открытость, откровенность, свобода и своеволие души, не знающей меры. Особое новаторство - ритмика: страстный и сбивчивый нервный монолог, стих прерывист, неровен, полон ускорений и замедлений, насыщен паузами и перебоями. Она умела рвать стих, дробить на мелкие части. Единица ее речи не фраза и не слово, а слог. Цветаевой свойственно расчленение стихотворной речи: словоделение и слогоделение. Особую роль в системе средств выразительности у неё играет пауза как полноправный элемент ритма. У Цветаевой максимум выразительности при минимуме средств.
Поэзия её сложна и не всякому понятна глубина её слова и образа, к тому же кругозор Цветаевой настолько широк, что многие просто не представляют смысл подтекста, обращений поэта к разным источникам и аллегориям.