Тут дверь отворилась, и вошли Эпонина и Азельма. Это были две хорошенькие девочки, скорее горожаночки, чем крестьяночки, премиленькие, одна - с блестящими каштановыми косами, другая - с длинными черными косами, спускавшимися по спине. Оживленные, чистенькие, полненькие, свежие и здоровые, они радовали глаз. Девочки были тепло одеты, но благодаря материнскому искусству плотность материи нисколько не умаляла кокетливости их туалета. Одежда приноровлена была к зиме, не теряя вместе с тем изящества весеннего наряда. Эти две малютки излучали свет. Кроме того, они были здесь повелительницами. В их одежде, в их веселости, в том шуме, который они производили, чувствовалось сознание своей верховной власти. Когда они вошли, трактирщица сказала ворчливо, но с обожанием: - А, вот, наконец, и вы
- Понина и Зельма. Так упрощала Козетта (приёмная дочь) романтические имена, столь любезные сердцу трактирщицы.
Мнения современников о Лермонтове разноречивые, но при всех разноречивых толках о нем, все согласны в одном – это был гениально одаренный человек. Он владел французским, английским, немецким языками, читал по латыни, принимался изучать татарский язык. Он был одарен удивительной музыкальностью – играл на скрипке, на фортепьяно, на флейте, пел, сочинял музыку на свои стихи, любил рисовать. «Если бы он профессионально занимался живописью, - писал Ираклий Андроников, - он мог бы стать настоящим художником». вот ответ
