"...Терпи, козак, – атаман будешь! Не тот еще добрый воин, кто не потерял духа в важном деле, а тот добрый воин, кто и на безделье не соскучит, кто все вытерпит, и хоть ты ему что хочь, а он все таки поставит на своем..."
"...Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу!.."
"... Бойко и метко стреляли в цель, переплывали Днепр против течения – дело, за которое новичок принимался торжественно в козацкие круги..."
"Остап выносил терзания и пытки, как исполин. Ни крика, ни стону не было слышно даже тогда, когда стали перебивать ему на руках и ногах кости, когда ужасный хряск их послышался среди мертвой толпы отдаленными зрителями, когда панянки отворотили глаза свои, – ничто, похожее на стон, не вырвалось из уст его, не дрогнулось лицо его. Тарас стоял в толпе, потупив голову и в то же время гордо приподняв очи, и одобрительно только говорил: «Добре, сынку, добре!»"
"– Чем бы не козак был? – сказал Тарас, – и станом высокий, и чернобровый, и лицо как у дворянина, и рука была крепка в бою! Пропал, пропал бесславно, как подлая собака! – Батько, что ты сделал? Это ты убил его? – сказал подъехавший в это время Остап. Тарас кивнул головою. Пристально поглядел мертвому в очи Остап. Жалко ему стало брата, и проговорил он тут же: – Предадим же, батько, его честно земле, чтобы не поругались над ним враги и не растаскали бы его тела хищные птицы. – Погребут его и без нас! – сказал Тарас, – будут у него плакальщики и утешницы! И минуты две думал он, кинуть ли его на расхищенье волкам-сыромахам или пощадить в нем рыцарскую доблесть, которую храбрый должен уважать в ком бы то ни было"
Ночь девушка провела в лесу, во сне видела себя и братьев в былые времена, а утром умылась в пруду и опять стала красавицей. На следующий день встречная старушка дала горсть ягод и указала реку, где видела одиннадцать лебедей в золотых коронах. Элиза вышла к дельте реки — на закате туда прилетели лебеди, которые превратились в ее братьев. Утром они улетели, а через день в корзинке из ивовой коры унесли с собой Элизу. Переночевав на маленьком уступе, утром лебеди опять полетели. Весь день Элиза любовалась облачным замком Фата-Морганы, а ночь провела в пещере, заросшей зелёными растениями. Ей снилось, что фея замка, похожая на старушку из леса, рассказала о том, как можно братьев: нужно нарвать крапивы у пещеры или на кладбище и сплести одиннадцать рубашек для братьев, но при этом не произносить ни слова, иначе братья умрут.
Вернувшись утром и заметив немоту сестры, братья сначала приняли это за очередное колдовство мачехи, но потом все поняли. Как только Элиза взялась за вторую рубашку, ее нашёл король, который охотился в тех краях. Он взял лесную красавицу в жены и увёз в свой замок, и даже перевёз в специальную комнатку ее крапиву. Но архиепископ шептал королю, что его жена — колдунья, и однажды ночью увидел, как королева рвала крапиву на кладбище. Обо всем этом архиеписком доложил королю; тот собственными глазами убедился, что это правда. Когда Элиза в очередной раз пошла на кладбище, ее словили на горячем; народ присудил «колдунье» быть сожженой на костре.
В заточении девушка доплетала последнюю рубашку. Братья пришли к королю, пытаясь заступиться за сестру, но не успели — с рассветом опять превратились в лебедей. Утром, пока старая кляча везла Элизу к костру, толпа хотела разорвать рубашки, но прилетели братья. Палач уже схватил девушку за руку, но она успела набросить рубашки на братьев, а значит, смогла произнести: «Я невинна!» — и упала в обморок. Братья все рассказали, а бревна для костра превратились в куст алых роз с единственной белой розой, которую король положил Элизе на грудь, и она очнулась, а «в сердце ее были покой и счастье».