После прочтения меня не покидало чувство, что я прочитала очень емкое и насыщенное произведение, вселяющее непоколебимую надежду на что-то хорошее и светлое. Яркие образы северных жестоких холодных стихий, которые с легкостью могут уничтожить такое слабое, с первого взгляда, существо как человек, до сих пор стоят перед глазами. Тем не менее, человеческая сила духа преодолевает все невзгоды, погодные и внутренние.Такое ощущение, что с этим рассказом я проглотила огромную долю энтузиазма и оптимизма. Я поглотила частичку веры с себя и в окружающих меня людей.Это произведение вселяет надежду в человечество, в то, что мы не просто какие-то букашки, ползущие по земле, а в то, что мы сильные, стойкие и упрямые. Человек может многое, это правда, даже если он сам в это не верит.Рассказ "Любовь к жизни" и правда дарит любовь к жизни
ответ:Мне кажется, что наиболее важной особенностью в творчестве Бунина являлась его феноменальная наблюдательность. Ему нужно было очень мало времени, всего минуты 2-3, чтобы запомнить и описать мельчайшие подробности внешности того или иного человека, его одежду. Бунин мог моментально на психологическом уровне определить, чем занимается человек, чем увлечен. Это очень нужное качество для писателя, оно позволяет заметить то неуловимое, что не видят другие. О наблюдательности Бунина, среди коллег ходили легенды, все знали эту его особенность. Благодаря ей в рассказах Ивана Алексеевича образы кажутся более яркими, а природа – естественной.
Еще одной особенностью творчества Бунина является его приверженность к теме обманутой любви. Эта тема вечная, и всегда интересна читателю, который невольно начинает сопереживать, сочувствовать героям. Благодаря этой особенности, прочитав однажды какой-либо рассказ Бунина, запоминаешь его на всегда.
Я согласна с тем, что Бунин – выдающийся прозаик, в нашей литературе никто еще не изображал любовь так пристально и сосредоточено. Чтобы глубже прочувствовать произведение, нужна каждая деталь. В этом весь Бунин…
Объяснение:
Проснувшись утром в понедельник, я почувствовал себя очень несчастным. Я всегда чувствовал себя несчастным в понедельник утром, так как этим днём начиналась новая неделя долгих терзаний в школе. Мне даже хотелось тогда, чтобы в жизни совсем не было воскресений, так как после краткой свободы возвращение в темницу ещё тяжелее.
Я лежал и думал. Вдруг мне пришло в голову, что хорошо было бы заболеть; тогда я останусь дома и не пойду в школу. Надежда слабая, но почему не попробовать! Я исследовал свой организм. Нигде не болело, и Я снова ощупал себя. На этот раз ему показалось, что у него начинается резь в животе, и он обрадовался, надеясь, что боли усилятся. Но боли, напротив, вскоре ослабели и мало-помалу исчезли. Я стал думать дальше. И вдруг обнаружил, что у МЕНЯ шатается зуб. Это была большая удача; я уже собирался застонать для начала, но тут же сообразил, что, если я заикнусь о зубе, тётка немедленно выдернет зуб, — а это больно. Поэтому я решил, что зуб лучше оставить про запас и поискать чего-нибудь другого. Некоторое время ничего не подвёртывалось; затем я вспомнил, как доктор рассказывал об одной болезни, уложившей пациента в кровать на две или три недели и грозившей ему потерей пальца. Я со страстной надеждой высунул из-под простыни ногу и начал исследовать больной палец. У него не было ни малейшего представления о том, каковы признаки этой болезни. Однако попробовать всё-таки стоило, и я принялся усердно стонать.
Но Сид спал и не замечал стонов.
Я застонал громче, и понемногу ему стало казаться, что палец у него действительно болит.
Сид не проявлял никаких признаков жизни.
Я даже запыхался от усилий. Я отдохнул немного, потом набрал воздуху и напустил целый ряд чрезвычайно удачных стонов.
Сид продолжал храпеть.
Я вышел из себя. Он сказал: «Сид! Сид!» — и стал легонько трясти спящего. Это подействовало, и я опять застонал. Сид зевнул, потянулся, приподнялся на локте, фыркнул и уставился на меня. Я продолжал стонать.