(2,12)
(5:0)
эти числа это правильно
Искусство памяти в Греции: память и душа
Френсис Йейтс
Мрачная история
о том, как Симонид припоминал лица людей в том порядке, в каком они сидели на
пире за мгновение до своей ужасной гибели, позволяет предположить, что образы
людей были составной частью искусства памяти, доставшегося Риму от Греции. По
Квинтилиану, в греческих источниках насчитывается несколько вариантов этой
истории, которая, вероятнее всего, выполняла обычную роль предисловия к разделу
об искусной памяти в учебниках риторики. Их в Греции было, конечно, немало, но
они не дошли до нас; отсюда то значение, которое три латинских источника имеют
для любых наших высказываний о греческой искусной памяти.
Симонид Кеосский
(ок. 556-468 до Р. X.) относится к досократикам. В годы его молодости,
возможно, еще был жив Пифагор. Один из прекраснейших лирических поэтов Греции
(сохранилось очень мало его стихов), он был прозван "медоречивым",-
Simonid Melicus в латинской транскрипции - и в особенности славился своими
чудными образами. Множество новых начинаний приписывалось этому, по всей
видимости, блестяще одаренному и оригинальному человеку. Говорили, что он был
первым, кто стал требовать плату за поэзию. Практическая хватка Симонида попала
в историю изобретения им искусства памяти, завязка ее - в договоре о плате за
оду. Еще одно нововведение приписывается ему Плутархом, который, по-видимому,
полагал, что именно Симонид первым уравнял методы поэзии с методами живописи -
теория, которую позднее коротко выразит Гораций в своем знаменитом изречении ut
pictura poesis. Симонид, говорит Плутарх, "называл живопись безмолвной
поэзией и поэзию - говорящей живописью; ведь действия, которые художниками
изображаются происходящими, в словах описываются после их завершения".
(2;12). (5:0).
Пошаговое объяснение:
потому.