Главные герои «Зимней сказки» З.Топелиуса – брат и сестра. Родители назвали их Сильвестр и Сильвия. Вместе с родителями дети жили в простом доме, что стоял на опушке леса. Семья была не очень богатой, и дети родителям, как могли.
Однажды зимой они пошли в лес проверять силки. Дети увидели, что в одни силки попался заяц, а в другие – куропатка. Только они хотели взять пойманную добычу, как вдруг заяц стал просить отпустить его. К зайца присоединилась и куропатка. Брат и сестра удивились, что заяц и куропатка говорят человеческим языком. Они распутали силки и выпустили пленников на волю.
Убегая, заяц крикнул, что Подопринебо выполнит любую детей. А куропатка сказала, что Зацепитучу тоже ее освободителям. Дети не сразу поняли, о ком идет речь. Но вскоре они обратили внимание на две огромных сосны. Деревья говорили друг с другом, и дети отчего-то понимали их разговор. Сосны сетовали на то, что им уже много лет, и с каждым годом им все труднее бороться с ветром.
В это время мимо проходил отец Сильвестра и Сильвии. Увидев два огромных дерева, он хотел срубить их, но дети упросили его не делать этого. Отец любил своих детей, и он пошел искать другие деревья.
Тогда две сосны, которые и звали Подопринебо и Зацепитучу, заговорили с детьм. Они сказали, что брат с сестрой им жизни и за это они готовы выполнить любое их желание. Можно было просить, что угодно, но Сильвестр только попросил, чтобы выглянуло солнце, а Сильвия хотела, чтобы пораньше наступила весна.
Сосны удивились скромным пожеланиям детей, и они решили, что для Сильвестра всегда и везде будет светить солнце, а Сильвию всегда будет окружать весна. И действиетельно, когда дети пошли домой, всю дорогу им светило солнце, а на деревьях набухали почки и распускались листья. И даже дома до позднего вечера было светло, как в солнечный день, а старый веник покрылся молодыми листочками.
Мать Сильвестра и Силивии была обеспокоена тем, что детей кто-то заколдовал, но отец детей не воспринял ее слова всерьез. Он сказал, что скоро их края посетят король с королевой, и вся семья отправилась в город посмотреть на важных гостей. Король и королева въезжали в город в плохом настроении, потому что во время поездки по стране они видели только снег и холод. Но в этом городе их встретили лучи солнца и покрытые листьями ветви деревьев. Так было оттого, что в городе находились Сильвестр и Сильвия, которые принесли с собой солнце и весну.
Настроение у короля с королевой от увиденного настолько улучшилось, что они приказали построить в этих местах королевский дворец. А еще королеве понравились Сильвестр и Сильвия, и она предложила детям жить во дворце, обещая им богатые одежды и золото. Но дети отказались жить во дворце, им было хорошо в родном доме.
Солнце и весна, которые стали непременными спутниками Сильвестра и Сильвии, сделали места вокруг их дома изобильными и плодородными, и семья зажила счастливо.
Со временем Сильвестр стал королевским лесничим, а Сильвия – королевской садовницей, и ни у одного короля не было такого красивого сада.
Брат с сестрой не забывали своих друзей, Подопринебо и Зацепитучу, и навещали их. Но в один из дней обе сосны, которым было более трехсот лет, затрещали и повалились на землю. Время не пощадило их и вскоре упавшие стволы были надежно скрыты молодой порослью вереска. И, возможно, старые сосны подарили солнце и весну не только Сильвестру и Сильвии, а и всем остальным детям, ведь отчего-то при виде детей люди начинают улыбаться, и в их душе наступает весна.
Таково краткое содержание сказки.
Главная мысль «Зимней сказки» заключается в том, что дети украшают наш мир. Они дарят людям радость, улыбки и надежду на будущее счастье.
Сказка Топелиуса учит быть добрым и отзывчивым, беречь природу и дарить людям солнце и весну.
В «Зимней сказке» мне понравились главные герои, Сильвестр и Сильвия. Это скромные, доброжелательные дети, которым не чуждо чувство сострадания. Они зайца и куропатку, попавших в ловушку и отпустили их на волю. А еще они от вырубки две старые сосны, которые щедро отблагодарили своих подарив им солнце и весну.
9) Платон сводит истинные начала и сущность вещей к их форме, к их идеальному умопостигаемому виду, или идее.
Аристотель подвергает это учение самой резкой критике. По-видимому, он совершенно отрицал это учение, но на самом деле он никогда не мог совершенно отделаться от него и отверг его гораздо менее, чем хотел.
Прежде всего, с точки зрения Аристотеля, существующие вне вещей идеи Платона недостаточно доказаны. Доказательства либо слабы, либо противоречивы или, наконец, доказывают больше, чем надо. Если есть идеи всего, то есть идеи отрицания, идеи относительного, гибнущего, так что смерть, уничтожение, отношение также имеют свои идеи.
По убеждению Аристотеля, столь же мало платоновские идеи и познанию вещей. Они не могут быть их сущностью, раз они вне их, ибо сущность не может быть вне того, чего она есть сущность. Предполагая для каждой вещи одноименную с ней идею, платоники лишь совершенно бесполезно удвояют предметы. Содержание идей совершенно равно содержанию тех эмпирических вещей, коих они суть идеи: они только тем и отличаются, что они вечны, а вещи скоропреходящи. Платоновские понятия вроде «лошадь в себе», «человек в себе» суть лишь αἰθητὰ ἀίδία – апофеоза чувственных вещей, перенесение их в область вечного бытия; это – нечто вроде греческих богов, бессмертных богочеловеков.
На таких основаниях Аристотель критикует учение Платона о том, что умопостигаемая сущность вещей имеет бытие, отличное от единичных чувственных предметов. Критика, по-видимому, сильная и сокрушительная; но затем оказывается, что Аристотель дает одной рукой то, что разрушает другой.
По мнению Аристотеля, Платон справедливо признает реальность общего, универсального. Аристотель совершенно сходится с ним в этом отношении. Без допущения εἴδη, т.е. общих видовых и родовых начал или идей, определяющих собою все вещи, их нельзя было бы понимать. Если бы не было ничего общего, ничего «единого о многом» (ἕν κατά πολλῶν), то не было бы знания: ибо знание направляется на общее и не может охватывать совокупности вещей в отдельности. Если бы не было ничего общего, объемлющего частное, то возможно было бы только ощущение, а не знание, не понятие.
Далее, не было бы ничего вечного и неподвижного. Не было бы различий: ибо все различия вещей определяются их свойствами, а свойства суть нечто общее; не было бы родов и видов, которые суть нечто действительное.
Стало быть, делает вывод Аристотель, есть нечто «единое во многом»: есть универсальные родовые понятия, относящиеся ко многим единичным предметам, имеющие реальное бытие, действительное основание. Аристотелевская критика Платона сводится в основном к тому, что эти понятия не следует разделять от вещей: «единое во многом», ἕν κατὰ πολλῶν, не следует превращать в ἕν παρά τὰ πολλά («единое отдельно от многого»), как это делает Платон с идеями.
По Аристотелю, немыслимо, чтобы сущность была вне того, чего она есть сущность. Нет человека вне людей; но вид (εἰδος) – внутренне присущ вещам (ἐνυπάρχει), как та форма (μορφὴ), которая делает каждую вещь тем, что она есть. Итак, спрашивает Аристотель, что же есть сущность? Она не есть отвлеченное понятие, не есть что-либо общее. То, что присуще многому, что сказывается во многом, не есть вещь или сущность. Сущность (οὐσία) есть лишь индивидуальное существо, не человечество, а человек. Следовательно, говорит Аристотель, сущность есть то, что не может сказываться о каком-либо другом подлежащем, но то реальное подлежащее, о котором все сказывается. Миросозерцание Аристотеля резко отличается от платоновского: подобно Платону он признает общие начала, но видит их как реализацию лишь в единичных вещах. Однако в своей критике Платона Аристотель не становится на сторону киников, утверждающих, что общие начала суть лишь наши субъективные понятия, – слова, которым в действительности ничто не соответствует; он признает, что общие начала, общие формы существуют, но не отдельно от вещей, а в самих вещах, в самой конкретной действительности. Поэтому Аристотель допускает возможность познания лишь в форме общих понятий и ставит задачей научного исследования раскрытие общих законов в индивидуальных явлениях. Так он учит во всем: недаром он является творцом сравнительной анатомии: он старается открыть единство форм в разнообразии индивидуумов.
38-20=18
18:2=9
ответ: через 9 лет