В левой руке она держит алый клубок пряжи (явный намёк на занятия рукоделием в храме, где она ткала одежды священникам). Дело в том, что традиция изображать Богородицу за рукоделием сложилась под влиянием апокрифического «Протоевангелия от Иакова». Оно является частью церковного Предания и не противоречит Евангелию. Согласно этому источнику, Мария по жребию должна была спрясть пурпур для завесы Иерусалимского храма. Однако изображение веретена и пурпурной пряжи — не просто житийная деталь, подчеркивающая, что Богородица была девой искусной и благочестивой. Это образ Воплощения Бога-Слова. Он прекрасно выражен и словесно, молитвенно в Великом покаянном каноне святого Андрея Критского: «яко от оброщения червленицы, Пречистая, умная багряница Еммануилева, внутрь во чреве Твоемъ плоть исткася». Своими честными кровями Богоматерь соткала, одела Богомладенца. Эта мысль очень ясно и зримо передает древнерусский образ Благовещения, называемый Устюжским (сейчас он находится в Третьяковской галерее). Здесь на груди Богородицы изображен Христос Эммануил, а пурпурная нить в Ее руках как бы проходит сквозь Него. Нить для будущей храмовой завесы можно также понять как связь небесного и земного.
Дать определение индуизму трудно из-за широты спектра объединяемых им традиций и верований. Как правило, общим термином «индуизм» называют семейство разнородных традиций, принимающих авторитет Вед[10]. В то же самое время принадлежность какой-либо традиции к индуизму не зависит от её древности или от того, насколько её вероучение и религиозные практики действительно основаны на Ведах[10]. Некоторые течения, относимые к сфере индуизма, вообще не признают Веды откровением[17]. Они основываются на собственных писаниях и традициях, но при этом почитают тех же богов и следуют основным морально-этическим постулатам индуизма. Таким образом, индуизм не может рассматриваться как «категория» в классическом понимании этого слова: когда объекты однозначно либо принадлежат к ней, либо нет. Не являясь единой религией, индуизм представляет собой семейство религий и традиций. В индуизме отсутствует унифицированная система верований и общая доктрина[10]. Нет в нём также централизованного органа управления. В истории индуизма, в отличие от других мировых религий, не было какого-то одного основателя[11]. Несмотря на это, индуизм обладает своей собственной уникальной формой и чертами, выделяющими его в отдельную религию[10]. Индуизм часто сравнивают с баньяновым деревом, постоянно пускающим новые корни, которые со временем превращаются в стволы, также пускающие побеги[10]. Этот пример наглядно показывает не только разнообразие индуизма, но и взаимосвязь, существующую между его различными течениями[10].
По мнению британского востоковеда Роберта Ч. Зенера, «вполне возможно быть достойным индуистом вне зависимости от личного мировоззрения, которое может тяготеть к монизму, монотеизму, политеизму или даже атеизму»[18]. Зенер даже доходит до утверждения, что индуизм — это религия, которая не нуждается в существовании или несуществовании Бога или богов[19]. Более определённо, индуизм может рассматриваться как совокупность трёх главных течений: одно придаёт особое значение личному творцу или богу, второе акцентирует внимание на имперсональном Абсолюте, третье основывается на плюралистичности и неабсолютности[20].
Огюст Ренуар довольно часто работал вместе с ещё одним ярким представителем молодых импрессионистов, Клодом Моне. Художники писали картины с одной натуры, наблюдали за светом и тенью в природе и изучали возможности палитры в передаче этих эффектов. Примером их союза являются знаменитые полотна «Лягушатники» - картины, написанные не только с одной натуры, но и названные одинаково. Сюжет полотен прост - плавучее кафе с веселящейся публикой на фоне деревянных лодок, ожидающих своих пассажиров.
Ренуар, оптимист по натуре, через все своё творчество пронес любовь к отображению праздника жизни, танцующих или отдыхающих дам и кавалеров. Художник старался не обращать внимания на темные стороны бытия, он искренне считал, что искусство должно дарить людям прекрасные мгновения наслаждения, а не выполнять роль назидания или скучного поучения.
Ренуаровский «Лягушатник» на первый взгляд кажется эскизом, а вовсе не законченным произведением, кадрировка сцены как бы случайна. В известной степени это так и было, сцена изображена именно такой, какой её увидел художник, без усложненной продуманной композиции, уравновешивания планов и построения перспективы.
Объяснение:о