Сатировская драма — y древних греков особый вид драматической поэзии, существовавший наряду с трагедией и комедией.
Из сатировской драмы, по свидетельству Аристотеля, развилась трагедия путём расширения сюжета и замены комического стиля серьёзным и торжественным. Внешняя особенность, отличавшая сатировскую драму от трагедии в эпоху расцвета греческого театра, сводится к участию в сценическом действии сатиров, которые, по преданию, были привлечены к исполнению дифирамбов Арионом Метимнейским около 600 г. до н.э. Местом возникновения сатировского хора признается Пелопоннес; в Афинах сатировский дифирамб оказывается заносным явлением, приуроченным к формам аттического культа. Хронологически это явление относят к тирании Писистрата, учредившего праздник великих Дионисий (городских). По другому воззрению, родиной сатировского хора были Афины, причём сценические сатиры, надевавшие на себя козлиную шкуру (в остальных частях костюма они скорее могли напоминать кентавров), представляли собой ряженую свиту бога Диониса, тотемом которого был, между прочим, козел. Хоровой плясовой дифирамб, исполнявшийся ряжеными сатирами, был, по этому воззрению, остатком обрядового действа той поры, когда Диониса чествовали, принимая образ посвященного ему животного, причём в мифе, который лег в основу драматического действа, эти сатиры превратились в спутников Диониса (Веселовский, «Три главы из исторической поэтики»). По мнению Виламовица («Heracles»), сатиры были введены специально с целью потешать и забавлять публику и с культом ничего общего не имели. Как бы то ни было, обстановка сатировского хора вошла в обиход Дионисова праздника и обусловила развитие культовой и затем художественной драмы.
Многие картины Валентина Александровича Серова, написанные в 1880-е годы, проникнуты мажорным чувством. В это время художник часто путешествует, наслаждается красотой разных уголков природы, восхищается архитектурой, наполняется чувством прекрасного и естественного. Поездки по Украине, в Германию, Голландию вдохновляют Серова на написание многочисленных этюдов — его работы пронизаны светом и радостью. Долго работает художник в Абрамцеве и Домотканове, активно пишет портреты (члены семейства тётки, Аделаиды Семёновны Симонович-Бергман; портрет своего учителя П.П. Чистякова).
22 января 2019э
Поездка в мае 1887 года в Италию вместе с Ильей Остроуховым и Михаилом и Юрием Мамонтовыми стала особенно значительной для Серова. Восхищаясь работой итальянских мастеров, наслаждаясь красотами Венеции, Флоренции и Милана, он пишет своей невесте Ольге Трубниковой: «Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное». Наступает особый, «отрадный» период творчества Серова. Наслаждаясь и буквально впитывая в себя Италию, художник стремится и в своих работах запечатлеть и передать кусочек этой солнечной и живой страны («Площадь Св. Марка в Венеции», «Набережная Скьявони в Венеции»).
ема горя, человеческого отчаяния перед лицом смерти нашла яркое воплощение в знаменитой древнерусской иконе «Положение во гроб». На прямоугольной плите лежит приготовленное к погребению тело снятого с креста Иисуса. Мать Мария припала к телу умершего сына. Она бережно приподнимает рукой его голову, нежно касаясь своей щекой его щеки. Этот выразительный и необыкновенно точный жест красноречиво передаёт безысходную материнскую скорбь и любовь. Взгляд её полон веры и надежды. Рядом с Марией — любимый ученик Христа Иоанн. Он задумчиво взирает на умершего Учителя, бережно прикасаясь к его телу. Вторя жесту Марии, припал к ногам Иисуса Никодим. С мольбой и печалью смотрит он на того, кому успел поверить и кого полюбил всем сердцем.На втором плане в молитвенных позах отчаяния и тоски Иосиф и три женщины, среди которых особое внимание привлекает одетая в ослепительно-красный плащ раскаявшаяся грешница Мария Магдалина. Склонив свой скорбный лик к распростёртому телу Христа, она вскинула к небесам руки. Её отчаянный жест усиливает общее трагическое звучание этой сцены.
Фон иконы создают поднимающиеся уступами скалистые горки, символизирующие земную твердь. Нависая над оплакивающими Христа людьми, они как бы смыкают их ещё прочнее и неразрывнее в неизбывном горе. В каждом жесте, в каждой детали иконы — удивительная сдержанность в выражении чувств. Цвет, линия — всё призвано точно передать самые сильные человеческие чувства и переживания.
Объяснение:
Пьета́, Пиета́ (от итал. pietá — «жалость») — иконография сцены Оплакивания Христа девой Марией[1] с изображением Богоматери с мёртвым Христом, лежащим у неё на коленях[2]. Отличие от сцены «Оплакивание» состоит в отсутствии многочисленных дополнительных второстепенных фигур, а также в том, что эта сцена не является повествовательной.
Этот иконографический тип часто встречается в западноевропейском искусстве 13-17 веков. Среди наиболее известных: Пьета (Микеланджело), Пьета (картина Тициана), Пьета (картина Ван Гога).
Сатировская драма — y древних греков особый вид драматической поэзии, существовавший наряду с трагедией и комедией.
Из сатировской драмы, по свидетельству Аристотеля, развилась трагедия путём расширения сюжета и замены комического стиля серьёзным и торжественным. Внешняя особенность, отличавшая сатировскую драму от трагедии в эпоху расцвета греческого театра, сводится к участию в сценическом действии сатиров, которые, по преданию, были привлечены к исполнению дифирамбов Арионом Метимнейским около 600 г. до н.э. Местом возникновения сатировского хора признается Пелопоннес; в Афинах сатировский дифирамб оказывается заносным явлением, приуроченным к формам аттического культа. Хронологически это явление относят к тирании Писистрата, учредившего праздник великих Дионисий (городских). По другому воззрению, родиной сатировского хора были Афины, причём сценические сатиры, надевавшие на себя козлиную шкуру (в остальных частях костюма они скорее могли напоминать кентавров), представляли собой ряженую свиту бога Диониса, тотемом которого был, между прочим, козел. Хоровой плясовой дифирамб, исполнявшийся ряжеными сатирами, был, по этому воззрению, остатком обрядового действа той поры, когда Диониса чествовали, принимая образ посвященного ему животного, причём в мифе, который лег в основу драматического действа, эти сатиры превратились в спутников Диониса (Веселовский, «Три главы из исторической поэтики»). По мнению Виламовица («Heracles»), сатиры были введены специально с целью потешать и забавлять публику и с культом ничего общего не имели. Как бы то ни было, обстановка сатировского хора вошла в обиход Дионисова праздника и обусловила развитие культовой и затем художественной драмы.
Подпиши