1. Орфей превосходно владел лирой и своим голосом. Его игра и пение были настолько проникновенны и сильны, что отворили даже царство мертвых.
2 и 4. Как ни странно, сила музыки не всегда подчинена добрым намерениям. Например, в третьей пьесе триптиха "Ноктюрны" Клода Дебюсси, "Сирены", звучат женские голоса сирен - звонкие, завораживающие звуки, которые, как считалось, пели, чтобы корабли путешественников, плывших к берегу на их голоса, разбивались о рифы. Именно человеческие голоса усиливают живописность музыкального образа.
Сам композитор, а вслед за ним и исследователи считают «Сказание» вершиной творчества Римского-Корсакова. Но, при всем совершенстве оперы, она странным образом вызывает дискуссии и не входит в постоянный репертуар театров. Да и современники приняли ее неоднозначно. Возможно, дело в том, что, Римский-Корсаков, работая над оперой формально эпической, почти сказочной, вложил в нее предчувствия о судьбе страны. Начало XX века… Маятник завис в высшей точке, время остановилось, еще миг - и он неотвратимо качнется в противоположную сторону, набирая скорость, сметая все на своем пути. Для России это не в первый и не в последний раз - маятник раскачивается, а значит, перемена времен неизбежна, история будет повторяться: монголо-татарское иго, революции, отечественные войны… Мужчины будут воевать, предатели предавать, а женщины молиться. И не столь важно, какие рубахи или мундиры на тех, кто готов умереть за Родину. Их ждет Китеж, невидимый град, возникший по промыслу Божьему. «Всяк, кто ум не раздвоен имея, паче жизни в граде быть восхощет».
В новой постановке, освободившись от точной временной привязки к русскому средневековью, опера получает большую свободу трактовки образов: среди защитников Китежа мелькают люди в бушлатах, силуэт врагов-татар напоминает рыцарские латы… Времена и эпохи сливаются, таким же трансформациям , причем буквальным, подвергается и пространство: лес, келья, город, церковь суть одно - место, где каждый выбирает свой путь. Ведет ли этот путь к невидимому граду?