«Лесной царь» — произведение, в котором ярко проявилось романтическое влечение к необычному, к образам фантастическим, к сюжетам, где реальное подчас неотделимо от вымышленного. Характерно само обращение к жанру .
С конца XVIII и особенно в XIX веке возрастающий интерес к фольклору возрождает поэзию. Для поэтов и музыкантов романтического направления этот род искусства обладает особой притягательностью. , одна из форм народно-поэтического творчества, своими корнями уходит в далекое средневековье. Пережив длительную эволюцию, сложилась в эпико-драматический жанр со своими типическими признаками. Прежде всего — это произведения сюжетные. Сюжеты легендарны, иногда навеяны отдаленными историческими событиями или старинными преданиями, преображенными народной молвой. Развитие действия часто происходит на мрачно-фантастическом фоне, в необычных условиях.
— развернутое эпическое полотно, в котором объективное повествование о давно свободно переходит в драматический показ событий; в то же время эпичность и драматизм не исключают личного авторского отношения, лирических отступлений. Сплетение эпического, драматического и лирического открывало широкий простор творческой фантазии.
В немецкой поэзии возрождением и новой жизнью обязана Гёте, Шиллеру, Гейне. В музыке известностью пользовались немецкого композитора конца XVIII века И. Р. Цумшгега (1760—1802). Шуберт еще в конвикте увлекался его . У самого же Шуберта песен не так много, и «Лесной царь» остается самым совершенным его созданием в этом новом жанре романтической музыки.
Но характерно для Шуберта, что сгущенную фантастичность картины «Лесного царя», мрачную ночь, бешеную скачку коня, бредовые видения умирающего ребенка он облекает в реальные образы действительного мира, отчего драматизм происходящего становится более ощутимым, остро впечатляющим.
«Лесной царь» — свободная композиция, музыкальное строение которой подчинено развертыванию сюжета. Замечательна при этом гармония всех соотношений: сквозного музыкально-драматического развития и симметричности форм, вокального и инструментального начал, выразительности и изобразительности.
Ритм сопровождения, его непрерывное тяжелое биение (октавные и аккордовые репетиции триолями), пронизывает , скрепляет и объединяет все части целого. В эту безостановочную октавную дробь — подражание топоту коня, скачке — вклиниваются тревожно-возбужденные гаммообразные взлеты в басу. Объединяя изобразительные и выразительные приемы, Шуберт создает полную зрительно-слуховую иллюзию.
Начинается большим фортепианным вступлением, материал которого продолжает затем развиваться в партии сопровождения.
Кроме фортепианного вступления есть еще и вокальное обрамление, то есть вокальное вступление и послесловие; оно ведется от лица рассказчика-повествователя:
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
Словами рассказчика завершается повествование:
Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мертвый младенец лежал.
(перевод В. Жуковского)
Объяснение:
Балалайка — три струны!
Подпевайте, не зевайте,
Выходите, плясуны.
Прилетела птичка, села
Прямо на нос петуху.
Петуху обидно стало,
Он запел: ку-ка-ре-ку!
Как по саду-огороду
Любит козочка гулять.
После этого похода
Урожая не собрать!
Наш баран богатый барин.
Он себе обновку справил.
То ли шуба, то ль кафтан,
Не поймет теперь и сам!
Я гусыня бедная,
Как копейка медная.
По селу хожу босая,
Пух на зиму запасаю.
Поленился утром Вова
Причесаться гребешком,
Подошла к нему корова,
Причесала языком!
Я сидела на печи,
Сторожила калачи.
А за печкой мышки
Сторожили пышки.