Мы уже послушали самые красивые в мире арии, тем самым коснувшись вокального жанра в музыке. Мы изучили такую музыкальную форму, как увертюра и искали танец в шедеврах гениев.
Мы смело по коротким программным произведениям, где уже само название подсказывает образ, который можно "увидеть" в звуке. Теперь же время немного усложнить задачу именно в направлении формы. С пьесами, как простыми одночастными произведениями для одного инструмента, мы уже познакомились. Теперь пора познакомиться с сонатой. Это еще не симфония, но уже и не пьеса. Чтобы сразу привлечь внимание, напомним про “Лунную сонату” Бетховена, которая считается одним из самых популярных произведения в мире.
Итак, соната (от латинского "sonare" - "звучать") - музыкальное произведение для одного (чаще всего для фортепиано) или нескольких инструментов, которое обычно писалась композиторами в 3-х или 4-х частях. До ХIХ века "соната" не имела четкой структуры. По сути, любое инструментальное сольное произведение композитор мог назвать сонатой. Но в классической сонате части закрепились в более или менее строгой периодичности: первая и последняя части писались в быстром темпе, а средняя - в медленном. При этом первая часть имеет свою собственную усложненную внутреннюю структуру, называемую "сонатной формой", она делится на три части: экспозицию, разработку и репризу. Частенько этот набор венчает кода, которая подводит итоги всей части. Столь непростая структура сонаты в целом дает дает возможность композиторам создавать поистине великие драматические произведения. В музыкальных школах дети начинают знакомиться с сонатой через ее младшую сестру - “сонатину” (короткую и технически более легкую сонату).
Вы скажете, что все это очень похоже на математику, и будете правы. Да-да, искусство, построенное, казалось бы, на эмоциях и ассоциациях, при более глубоком подходе оказывается точной наукой, в которой верховодят гармония, полифония, и музыкальная форма. Все они входит в комплекс дисциплин, объединенных в теорию музыки. Но мы не станем углубляться в научные дебри, а просто послушаем яркие примеры классических сонат и узнаем их интересные истории.
Соната для фортепиано № 14 до-диез минор или “Лунная соната”, Людвиг ван Бетховен (1801 год)
Объяснение:
За период 1906—1913 годов Прокофьев написал несколько разнообразных пьес, впоследствии объединенных им в цикл. Это Десять пьес ор. 12.
Здесь и чуть рассудочная «Мазурка», и поэтичная, задумчивая «Легенда»; остроумное «Юмористическое скерцо» и изящное «Каприччио»; стилизованный под старину «Гавот» и остро шутливые «Ригодон» и «Марш»; легко, арфообразно журчащий «Прелюд» и грузная «Аллеманда»; наконец — завершающее цикл — виртуозное, блестящее «Скерцо».
Однако, несмотря на бросающуюся в глаза образную пестроту и разнохарактерность высказывания, пьесы ор. 12 раскрывают многогранность единого прокофьевского стиля во всей его индивидуальной неповторимости. В этот период творчества композитора интенсивно продолжалась выработка самобытных черт его языка, претворялась основная, хотя еще не до конца осознанная тенденция к новаторству на основе традиций.
В частности, именно здесь впервые получил свое выражение своеобразный подход композитора к стилю классицизма, далеко выходящий за рамки простой стилизации форм XVII—XVIII веков. Это интереснейшая линия в творчестве Прокофьева, проходящая через «Классическую симфонию», фортепианные пьесы, ор. 32, многие сцены «Ромео» и «Золушки», менуэт из Восьмой сонаты.
Обращаясь к некоторым старинным танцевальным жанрам (гавоту, ригодону, аллеманде) и несколько подражая характером фактуры приемам клавирного письма («Прелюд»), а характером формообразования — приемам «галантного стиля» («Каприччио»), Прокофьев как современный художник говорит о сегодняшнем и, несмотря на «старинность» жанров, сегодняшним языком.
Первая пьеса из цикла, ор. 12 — «Марш» (f-moll, 1906) — сильно переработанная «поздравительная» шестая «Песенка» пятой серии детских фортепианных пьес.
Ранняя склонность Прокофьева к жанру марша видна уже из того, что среди его детских рукописей насчитывается 15 маршей. Отчасти это можно объяснить влиянием широко распространившихся в годы русско-японской войны военных маршей. Наивная поэтичность первоначального образа благодаря ускорению движения превратилась в «грубый, стремительный марш» (В. Маяковский) с элементами театральности, предвосхищающей характер последующего марша из оперы «Любовь к трем апельсинам».
Вторая пьеса — Гавот (g-moll) — первое сочинение Прокофьева в жанре классической танцевальной музыки XVII—XVIII веков, очень близкой композитору.
По его собственным словам, гавоты были ему навеяны си-минорным гавотом Баха, вальсы — глинкинским «Вальсом-фантазией». Данный гавот, ор. 12 явился переработкой его гавота, написанного еще в 1908 году в классе Лядова. «Гавот» изящно сделан, — писал Б. Асафьев, — от него веет томным лукавством, и в нем есть нечто от лядовской артистичности и изысканности».
Очень близок «Гавоту» по характеру сочинения «Ригодон» (C-dur).
В этом по-старинному простеньком и улыбчивом танце господствует ироничность и по-новому острая шутливость. Взаимопроникновение архаической церемонности и остро насмешливой ироничности придает произведению особую свежесть. «Это не стилизация, а совсем новое содержание, влитое в форму старинного танца», — отметил Б. Асафьев.
Четвертую пьесу — квартовую «Мазурку» (H-dur) — следует признать наименее удавшейся пьесой цикла. Б. Асафьев назвал это сочинение «шалостью балованного юноши, бравирующего своим бесстрашием в попрании заветов общепринятого музыкального вкуса».
Нарочитая «модернизация» музыкального письма, сплошная квартовая структура аккордики в данном случае не эстетической ценности этого хоть и упруго-задорного по ритму, но несколько рассудочного произведения. Не случайно, пьеса вне цикла почти никогда не исполняется.
Изысканно тонкое, ироническое, изящное и легкое «Каприччио» — удивительный конгломерат многообразных языковых приемов.
В то же время стилистическая цельность пьесы как художественного целого не нарушена. Здесь сочетаются старинная грациозность мелодики с изломанностью интонаций, хроматизированным фоном, прихотливостью ритма. На всем сочинении лежит печать хорошего вкуса и тщательной отделки деталей.
Шестая пьеса — «Легенда» — удовлетворяла самого автора больше всех остальных сочинений цикла. Это — лирико-эпическое произведение, мягкое, раздумчивое, чуть сказочное, продолжающее линию «Сказки» (ор. 3) и «Воспоминания» (ор. 4).