«в том состоянии, в котором находится народ, ему нужен именно высоцкий — художник синкретический, впитавший и воплотивший всю сумятицу вкусов в нечто высшее и вместе с тем доступное», — писал известный поэт д. самойлов.
смерть высоцкого, как сказал бродский, не только потеря для поэзии — это потеря для языка. бард не заимствовал и не «слизывал» — он создавал: творил свой мир, свой язык. несомненно также, что высоцкий (одним из немногих) сумел в самые несвободные времена защитить честь свободного слова.
так случилось — мужчины ушли, побросали посевы до срока.
вот их больше не видно из окон, растворились в дорожной пыли.
вытекают из колоса зерна — эти слезы несжатых полей, —
и холодные ветры проворно потекли из
для наиболее проницательных людей талантливость высоцкого была очевидна. синявский в 1974 году писал «об индивидуальном, авторском голосе поэта, осмелившегося запеть от имени живой, а не выдуманной россии».
я вам мозги не пудрю — уже не тот завод:
в меня стрелял поутру из ружей целый взвод.
за что мне эта злая, нелепая стезя, —
не то, чтобы не знаю, — рассказывать нельзя.
«поэт после смерти принадлежит всем? » если — да, то только творчество или вся жизнь? высоцкий в интервью 1974 года говорил: «да зачем вам факты моей биографии? кому это интересно: родился, в моей жизни были другие моменты, которые для меня гораздо важнее». теперь нам интересно и важно все — не только спектакли и фильмы, песни и стихи, но также люди и события, даже мелочи и детали. он был великим артистом, поэтом, бардом, оттого предполагал некоторую публичность проживания жизни.
мы бдительны — мы тайн не разболтаем, —
они в надежных жилистых руках,
к тому же этих тайн мы знать не знаем —
мы умникам секреты доверяем, —
а мы, даст бог, походим в дураках.
правду о высоцком хочется знать, и она нужна, уж слишком явным было противоречие между трагическими стихами и прекраснодушными воспоминаниями. его жизнь была «невероятной по взлету и высоте полета».
этот день будет первым всегда и везде —
пробил час, долгожданный серебряный час.
мы ушли по весенней высокой воде,
обещанием помнить и ждать заручась.
любое время, а наше особенно, нуждается в правде и подлинности: резко возросла цена «человеческих документов» — писем, дневников, материалов.
а песни-монологи высоцкого — это живое свидетельство поколения, откровенно говорившего с современниками и оставлявшего «послания» потомкам. время это подтвердило. высоцкий столь же популярен в наши дни, как и в 70-е.
от границы мы землю вертели назад
(было дело сначала).
но обратно ее закрутил наш комбат,
оттолкнувшись ногой от урала.
не пугайтесь, когда не на месте закат,
судный день — это сказки для старших,
просто землю вращают, куда захотят,
наши сменные роты на марше.
усилия приблизиться и понять живого высоцкого не напрасны. его стихи раскрывают не только безграничный талант владимира семеновича, но его отношение к жизни, к тем ее сторонам, которые нравились или отвергались им. он не был сторонним наблюдателем, а всегда активным участником своей эпохи.
но запеть-то хочется, лишь бы не мешали,
хоть бы раз про главное, хоть бы раз — и то!
и кричал со всхрипом я — люди не дышали,
и никто не морщился, право же, никто.
да зачем же вы тогда все: «вранье» да и «хаянье»?
я всегда имел в виду мужиков — не .
вы не слушали меня, затаив дыхание.
и теперь ханыжите, — только я не .
в судьбе высоцкого, как и в судьбе любого другого большого поэта, есть и тайна, и дар. тайна остается всегда, потому что «судьба не настигает людей извне, а рождается из глубин самого человека». но судьба высоцкого — это дар всем и на все времена.
вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
я коней своих нагайкою стегаю,
что-то воздуху мне мало — ветер пью, туман глотаю,—
чую с гибельным восторгом: , !
для нашего же поколения высоцкий — это легенда и вполне живой человек, сумевший заговорить с читателями и слушателями на понятном языке, на интересующие их темы.
-Я ничего не умею и ничего не знаю-я человек!Меня надо всему научить!
Калиф рассмеялся дал Рахмеду три мешка с золотом, да еще и зятем сделал!
А страна та была Страной Ученых Букв