"Когда, содеяв зло, человек боится, что о том узнают люди, он еще может найти путь к доб-ру. Когда, сделав добро, человек старается, чтобы о том узнали люди, он порождает зло." (смысл фразы подтвердить обществоведческими понятиями, примерами)
Когда, содеяв зло, человек боится, что о том узнают люди, он еще может найти путь к добру. Когда, сделав добро, человек старается, чтобы о том узнали люди, он порождает зло.
Авторитаризм и тоталитаризм как политические режимы имеют следующие общие черты:
– власть принадлежит ограниченному небольшому кругу лиц; – власть не находится под контролем населения; – разделение властей и другие принципы и процедуры открытого общества имеют формальный характер или вообще игнорируются; – политическая конкуренция отсутствует, оппозиция подавляется; – права и свободы граждан провозглашаются, но не обеспечиваются; – армия и полиция не находятся под контролем общества; – имеет место имитация выборного процесса.
Различия между авторитаризмом и тоталитаризмом заключаются в том, что авторитарный режим основан на личности диктатора; такой режим часто рушится или серьезно меняется со смертью главы государства; тоталитаризм не так сильно связан с личностью лидера, власть при тоталитарном режиме находится в руках правящей элиты, которая назначает лидеров и формулирует идеологию. Тоталитарный режим тяготеет ко всеобщему контролю над жизнью граждан, к подавлению инакомыслия. При авторитарном режиме, который основан на личности лидера, формальная идеология может отсутствовать (при тоталитаризме идеология есть всегда), формальные процедуры, придающие легитимность власти, при авторитаризме не имеют почти никакого значения (харизма диктатора – вот критерий легитимности), тогда как такие процедуры допускаются при тоталитарном режиме.
Эти режимы причудливым образом переплетаются в контексте своих признаков, это вызвано тем фактом, что недемократические режимы, при попытке классификации и типологии которых были введены термины "авторитаризм" и "тоталитаризм", – отличаются в разных регионах мира.
Существенное различие между наукой и моралью, между истиной и добром проявляется также в обоснования представлений, которые по своим практическим выводам могут полностью совпадать. Допустим, что и познание объективной необходимости движения к будущему, и признание нравственного долженствования идеального миропорядка призывают людей к одним и тем же действиям. Но в первом случае сущность человека, обосновывающая необходимость революционной практики, выступает как историческая категория, как нечто такое, что само определяется предшествующим ходом развития общества. Во втором же случае сущность человека, требующая установления «подлинно человеческих» условий, представляется в виде единственно возможной истины, которая лишь постепенно признавалась в ходе исторического прогресса. Но не следует делать отсюда вывод о внеисторичности и метафизичности нравственного сознания. Ибо если ход исторического развития является закономерным процессом, то его общую схему можно представить в виде последовательного развертывания сущностного принципа, который присущ человеческой истории в целом. Однако нравственные воззрения не могут претендовать на то, чтобы стать философией истории или объяснять законы и механизмы социального движения; они остаются лишь осознания человеком своего «назначения».
Морализирование, подмена научных методов исследования постулированием нравственных идеалов, часто имело место в социально-философской мысли. Когда же моральное сознание вторгается в область социально-исторической теории, пытается объяснять ход истории, оно часто опускается до несвойственной ему идеологической апологетики далеко не моральных порядков. Смешение критериев науки и морали может принести лишь вред обеим.
Таким образом, вопрос о соотношении науки и морали не может быть решен простым выбором одной из альтернатив — либо единство и сходство, либо принципиальное различие и отсутствие связи. В том-то и дело, что взаимосвязь предполагает здесь различие. Выступая в известном смысле как вещи разнопорядковые, наука и мораль взаимно «проницают» друг друга, подобно электромагнитным полям, свободно проходящим через среду любой степени плотности. В научной деятельности действуют законы морали (ученые тоже люди), а нравственность как объект изучения подчиняется всем законам предмета научного анализа.
Но вернемся к отличиям морали от обычая. Второе такое различие состоит в том, что обычная норма распространяется только на ту социальную общность, которая эту норму повседневно практикует. В случае относительно замкнутого характера бытия различных общностей практикуемые ими обычаи, при всем их несходстве, остаются безразличными друг к другу: одни живут по таким-то обычаям, а другие — по иным. Вопроса о «правоте» тех или других просто не возникает. Иное дело — мораль. Здесь представления о правильном и должном распространяются на людей безотносительно к их групповой, племенной или национальной принадлежности. Этот аспект нравственного сознания возникает впервые вместе с зачаточными представлениями о единстве человеческого рода, когда прорываются узкие рамки родо- племенного мышления, с точки зрения которого индивид имеет обязанности только перед «своим» племенем, но не перед остальными людьми. Лишь признание некоторых всечеловеческих законов жизни может быть отнесено к нравственному сознанию в подлинном смысле. Всякая мораль (в том числе и классовая) выдвигает свои положения в качестве истинных и равнообязательных для всего человечества.
