Выбор, очевидно, предполагает наличие альтернатив, каждая из которых имеет собственный моральный смысл. (В том случае, когда приходится выбирать
из двух альтернатив, говорят еще о дилемме выбора.) Если, например, я выбираю, измерять ли мне некоторое расстояние в сантиметрах или в дюймах, то здесь не возникает вопроса о моральной оценке альтернатив — задача является чисто технической. Нередко, впрочем, как мы уже отмечали, и за технической стороной дела кроется ситуация морального выбора. Допустим, некто сообщает результаты проведенных им измерений аудитории, в которой есть как люди, привыкшие к метрической системе мер, так и те, для кого привычна дюймовая система. В этой ситуации его выбор одной из систем может быть воспринят другой стороной как пренебрежение ее интересами. Выбор будет реальным, если каждая из альтернатив находится в пределах моих возможностей. Я не могу выбрать, скажем, прыгать мне в высоту на 2,5 м или нет. Далее, мой выбор будет свободным тогда, когда нет внешнего воздействия, заставляющего меня принять одну из альтернатив. Или если, например, я введен кем-то в заблуждение относительно последствий моего поступка, то выбор также нельзя считать свободным, даже если нет прямого принуждения. В этом случае принято говорить, что мной (или, точнее, моим выбором) манипулируют. Наконец, выбор не будет действительно свободным и тогда, когда я не располагаю достаточной информацией об имеющихся альтернативах, даже если я знаю о самом их наличии. Реальный, свободный, осознанный и информированный выбор, который делает человек, принимая одну из альтернатив, неразрывно связан с его ответственностью за совершаемый поступок. Именно те ситуации, когда у человека есть выбор и, следовательно, когда он принимает на себя ответственность за собственные действия (причем, напомним, так или иначе затрагивающие других людей) и их последствия и являются объектом первостепенной важности для этики. Иногда эту мысль выражают иначе, говоря, что этику интересует автономный человек и автономный поступок. Еще одно ограничение круга тех ситуаций, которыми занимается этика как наука, связано с тем, что
во многих случаях выбор, даже если он и имеется, с моральной точки зрения бывает очевидным. К примеру, если одна из имеющихся альтернатив предполагает однозначно неприемлемый, предосудительный поступок, скажем, нарушение долга или вообще преступление, то здесь все обстоит тривиально, так что проблема, которая была бы интересна для этического обсуждения, попросту отсутствует. Очень часто, однако, жизнь ставит нас в такие положения, когда каждая альтернатива наряду с благом несет и определенные негативные элементы, так что любой выбор может быть подвергнут моральному осуждению. Рассмотрим такой пример. Выдающийся отечественный генетик Н.В. Тимофеев-Ресовский в 1925 г. был командирован для исследовательской работы в Германию, где условия для экспериментальных исследований были неизмеримо лучше, чем в Советской России. Впоследствии, в середине 1930-х гг., советские власти потребовали от него вернуться назад. Он, однако, знал о том, что в Советском Союзе в это время происходили массовые репрессии, и у него было немало оснований полагать, что и он в случае возвращения немедленно окажется за решеткой. И хотя в Германии в это время усиливалось господство национал-социалистического режима, тем не менее там он мог продолжать заниматься своими научными исследованиями. Тимофеев-Ресовский проработал в Германии до 1945 г., и за это время он внес огромный вклад в развитие генетики. Он вернулся в СССР, будучи всемирно известным ученым, но в 1946 г. был осужден за измену Родине и провел несколько лет в тюрьмах и лагерях; долгое время он не только не мог заниматься исследованиями, но даже выжить ему удалось лишь благодаря чисто случайному счастливому стечению обстоятельств. Как видим, при получении распоряжения вернуться в СССР ему пришлось совершать акт морального выбора; при этом каждая из альтернатив была сопряжена с тяжелейшими моральными издержками. И хотя в 1992 г. он был посмертно реабилитирован, до сих пор этот его поступок у разных людей получает полярно противоположные оценки.
Потому что какой человек,такая у него и душа а если хорошая душа то и понравится он всем. А если плохая то наоборот. Бывает иногда люди оценивают плохие души за хорошие не зная правды какой он на самом деле. А к хорошим относятся плохо ,это бывает если Плохой человек выдает за хорошего и такого почетного и всем он начинает нравится. А вот у кого хорошая душа тот наоборот стесняется всех и говорят ай какой плохой. Не везде в жизни можно найти правду ведь под лапочкой скрывается зло. А под Злом скрывается очень добрая душа которая тоже хочет чтоб к ниму хорошо относились и не бросали в трудную минуту.. Ведь некоторые незнают что скрывается под масками этих добрых и злых лиц..
Субъективные права и юридические обязанности составляютсодержание правоотношения, без которого оно просто отсутствует. Объем и пределы субъективных прав и юридических обязанностей в общем виде определяются нормой права. В правоотношении происходит переход общих установлений правовых норм (объективного права) в конкретные (субъективные)права и обязанности участников общественных отношений. Правоотношение фактически представляет собой связь между субъектами, которые имеют субъективные права и юридические обязанности: когда кто-либо имеет субъективное право, то неизбежно на ком-то другом лежит юридическая обязанность если и не совершать какие-либо действия, то хотя бы не препятствовать действиям носителя права, признавать их. И наоборот: наличие у лица юридической обязанности означает, что есть другое лицо, которое обладает правом и может требовать исполнения этой обязанности. Субъективное право понимается как предусмотренная законом и охраняемая государством возможность субъекта по своему усмотрению удовлетворять интересы, предусмотренное объективным правом, т. е. это мера возможного поведения субъекта. Субъективное юридическое право это предоставляемая и охраняемая государством мера возможного (дозволенного) поведения лица по удовлетворению своих законных интересов, предусмотренных объективным правом. В отличие от объективного права, представляющего собой совокупность, или систему, реально существующих юридических норм, субъективное право выступает как право, принадлежащее лишь определенному субъекту и реализуемое не иначе, как только по усмотрению этого лица. Под правом в субъективном смысле, писал Е.Н. Трубецкой, следует разуметь "ту сферу внешней свободы, которая предоставляется человеческой личности нормами объективного права". Разумеется, субъективное право как мера возможного или дозволенного поведения не может осуществляться его носителем произвольно, независимо от других юридических норм. Реализуя свое субъективное право, участник правоотношений действует на основе и в рамках существующих правовых норм. Как следует из определения, главной чертой субъективного права является возможность участниками правоотношений пользоваться им по своему усмотрению. Субъект всегда может отказаться от использования права, которое ему принадлежит, за исключением тех случаев, когда субъективное право одновременно является и субъективной обязанностью (полномочия государственных органов). Развитие представлений о жизни, сделанные медициной открытия о пробуждении интеллекта у человеческого зародыша (реакции на внешние раздражители матери, на ее эмоции) привели к признанию ряда субъективных прав за еще неродившимся ребенком (человеческим эмбрионом).
из двух альтернатив, говорят еще о дилемме выбора.) Если, например, я выбираю, измерять ли мне некоторое расстояние в сантиметрах или в дюймах, то здесь не возникает вопроса о моральной оценке альтернатив — задача является чисто технической. Нередко, впрочем, как мы уже отмечали, и за технической стороной дела кроется ситуация морального выбора. Допустим, некто сообщает результаты проведенных им измерений аудитории, в которой есть как люди, привыкшие к метрической системе мер, так и те, для кого привычна дюймовая система. В этой ситуации его выбор одной из систем может быть воспринят другой стороной как пренебрежение ее интересами.
Выбор будет реальным, если каждая из альтернатив находится в пределах моих возможностей. Я не могу выбрать, скажем, прыгать мне в высоту на 2,5 м или нет. Далее, мой выбор будет свободным тогда, когда нет внешнего воздействия, заставляющего меня принять одну из альтернатив. Или если, например, я введен кем-то в заблуждение относительно последствий моего поступка, то выбор также нельзя считать свободным, даже если нет прямого принуждения. В этом случае принято говорить, что мной (или, точнее, моим выбором) манипулируют.
Наконец, выбор не будет действительно свободным и тогда, когда я не располагаю достаточной информацией об имеющихся альтернативах, даже если я знаю о самом их наличии.
Реальный, свободный, осознанный и информированный выбор, который делает человек, принимая одну из альтернатив, неразрывно связан с его ответственностью за совершаемый поступок. Именно те ситуации, когда у человека есть выбор и, следовательно, когда он принимает на себя ответственность за собственные действия (причем, напомним, так или иначе затрагивающие других людей) и их последствия и являются объектом первостепенной важности для этики. Иногда эту мысль выражают иначе, говоря, что этику интересует автономный человек и автономный поступок.
Еще одно ограничение круга тех ситуаций, которыми занимается этика как наука, связано с тем, что
во многих случаях выбор, даже если он и имеется, с моральной точки зрения бывает очевидным. К примеру, если одна из имеющихся альтернатив предполагает однозначно неприемлемый, предосудительный поступок, скажем, нарушение долга или вообще преступление, то здесь все обстоит тривиально, так что проблема, которая была бы интересна для этического обсуждения, попросту отсутствует. Очень часто, однако, жизнь ставит нас в такие положения, когда каждая альтернатива наряду с благом несет и определенные негативные элементы, так что любой выбор может быть подвергнут моральному осуждению.
Рассмотрим такой пример. Выдающийся отечественный генетик Н.В. Тимофеев-Ресовский в 1925 г. был командирован для исследовательской работы в Германию, где условия для экспериментальных исследований были неизмеримо лучше, чем в Советской России. Впоследствии, в середине 1930-х гг., советские власти потребовали от него вернуться назад. Он, однако, знал о том, что в Советском Союзе в это время происходили массовые репрессии, и у него было немало оснований полагать, что и он в случае возвращения немедленно окажется за решеткой. И хотя в Германии в это время усиливалось господство национал-социалистического режима, тем не менее там он мог продолжать заниматься своими научными исследованиями.
Тимофеев-Ресовский проработал в Германии до 1945 г., и за это время он внес огромный вклад в развитие генетики. Он вернулся в СССР, будучи всемирно известным ученым, но в 1946 г. был осужден за измену Родине и провел несколько лет в тюрьмах и лагерях; долгое время он не только не мог заниматься исследованиями, но даже выжить ему удалось лишь благодаря чисто случайному счастливому стечению обстоятельств. Как видим, при получении распоряжения вернуться в СССР ему пришлось совершать акт морального выбора; при этом каждая из альтернатив была сопряжена с тяжелейшими моральными издержками. И хотя в 1992 г. он был посмертно реабилитирован, до сих пор этот его поступок у разных людей получает полярно противоположные оценки.