Поверхность земли в горах выглядит оранжевым цветом
Мы живем в горах и среди гор в долинах...
В традиции киргизской акынской поэзии по сей день существует излюбленный в народе популярный жанр одовой песни «мактоу», сказа о крае-стороне, когда акын — импровизатор, воспевая деяния народа, преподносит слушателям сочиненные им в тот час стихи об их собственной жизни, поет чем славна и богата эта «земля и вода», какими доблестными подвигами и трудовым радением известны жители воспеваемого края и за какие добродетели почитаемы они за пределами округи, одним словом, восхваляет все лучшее в этих людях, все достойное упоминания, останавливаясь особо на предках, включая сюда и предания о былых батырах, о мудрецах, находивших истинно справедливые с точки зрения народной этики разрешения споров, молву о легендарных саяпкерах—знатоках лошадей, именами которых гордятся потомки и т.п.
В общем, в том сказовом жанре всему есть место, всему есть оценка, но самое примечательное при этом состоит в том, что люди внемлют словам акына, затаив дыхание, заново переживая собственную историю и как бы впервые открывают для себя значительность хорошо известных фактов и событий из своей жизни и находят в том знакомстве с собой подлинное удовлетворение. Разумеется, здесь проявляется сила искусства, не в малой степени это зависит также от эстетических национальных особенностей, но очень важно отметить, что существует еще попросту подобная потребность в людях как своеобразная форма познания собственной действительности. Киргизские акыны любят повторять:
«Глядя на старшего, младший растет. Глядя на вчерашнее, возрастает сегодняшнее, а через сегодняшнее грядет то, что будет завтра...». И поэтому… акынская традиция воздаяния славы родному краю… мне представляется вполне оправданной и преемственной, идущей от самой народной правды.
Итак, сегодня я акын, я пою о своей земле…
Мы живем в горах и среди гор в долинах...
Всему есть слово в песне акына, как всему на свете есть угол измерения. Измерению подлежит и история народа, причем не только протяженностью во времени, но главное — масштабом содеянного, мерой и темпами его трудовой, созидающей активности, его социальными завоеваниями и расцветом культуры…
Мы живем в горах и среди гор в долинах...
Это наша отчая земля—Ала-Тоо, колыбель киргизского народа. Здесь определено нам историей место в мире, здесь наши предки отстояли в суровой борьбе за существование и в войнах, отражая чужеземные нашествия, свое жизненное пространство...
Это наша отчая земля—Ала-Тоо...
Мекен — по-киргизски Родина, тагдыр — судьба: «Мекенимдин тагдыры» — судьба родины моей! Какое сердце не встрепенется при этом, какая душа не преисполнится чувством сыновней привязанности и благодарностью к родной земле, породившей его народ…
