Ласточки, грачи, дрозды, жаворонки, соловьи осенью улетают в теплые края.
Перед отлетом они волнуются, кричат, суетятся.
Перелетные птицы направляются на Кавказ, в Крым, в Египет.
Искры летели налево, направо, вверх.
Кузнечики, сверчки и медведки затянули в траве свою скрипучую музыку.
Туча а дождя не принесла.
Месяц светит, но не греет.
Щеки румяны, и полны, и смуглы.
Их и поит, и кормит, и ответ держать велит.
Запятая ставится для выделения обращений.
О чем ты, девочка, плачешь?
Что, царевич, ты не весел?
Здравствуйте, Иван Федорович!
Ребята. не забудьте подготовиться к олимпиаде по русскому языку!
Не уходи, Игорь мне решить задачу.
Где ты был, Сережа?
Мама, разреши мне сегодня пойти в кино.
Вероника, где ты отдыхала?
Запятая ставится при оформлении прямой речи.
И сказала скалка: "Мне Федору жалко. "
И заплакали блюдца: "Не лучше ль вернуться? "
И зарыдало корыто: "Увы, я разбито! "
И чайник шепнул утюгу: "Я дальше идти не могу. "
"Стой, братцы, стой!" - кричит Мартышка. "
"Ах, ты обжора! Ах, злодей" - тут Ваську Повар укоряет.
"Здравствуй, сестрица, что ты кушаешь?" спрашивает волк.
Объяснение:
Не раз летние сумерки застигали путника в открытом поле. Тогда он приюта у войта[1] деревушки — первой, встреченной на шляху. Задав коню овса, усаживался краковянин на пороге войтовой хаты с кружкой браги в руке. Хорошо расправить усталую спину, поглядеть, как парни и девушки отплясывают обертасы[2] на площади перед костелом! На третью неделю добрался купец до Мазовии[3]. В старой польской окраине хлопы (крепостные) и мещане и языком, и одеждой, и обычаями — родные братья малополякам. Путник узрел в Мазовии перемену, немало его удивившую. Радушия, песен и плясок былых времен здесь и следа не осталось. Словно не сходящая с небес туча затмила лесные дебри и песчаные нивы Мазовии, бросила свинцовую тень на обомшелые деревушки, напоила хмурью лица статных мазуров. Еле отвечали они на приветствия, с опаской глядели на чужака. С закатом запирали на глухо все двери, ставни брали на железные болты Что сталось с мазурским народом? Проезжие вслушивался в топот люда на сельских рынках, ловил приглушенные речи горожан на площадях в гостиных дворах. Из уст в уста перебегали резкие, как удар бича, два слова:
— Орден!.. Крестоносцы!
— Всадники Ордена жгут куявские и мазовецкие деревни…
— В Михаловской земле целая хоругвь крестоносцев напала глухой ночью на три костельные веси… Хаты сравняли с землей. Перебили стариков и детей… увели женщин…
— А в Стжиге на Купнице войта повесили вниз головою…
— А в Подлясье…
— А в Добжыне…
— Крестоносцы… Орден… Орден…
Купцу предстояло пробираться к морю через всю толщу орденских владений. Он знал: дорога перехвачена десятками замков, опоясанных рвами ощеренных бойницами. За серыми стенами бесследно пропало немало проезжих людей.