Дружба – понятие великое и сложное одновременно. У каждого из нас есть друзья, товарищи.
Как много — зависит от нас, но все мы дружим. Как правильно утвердить понятие «дружба»? На мой взгляд, дружба – это в первую очередь взаимопонимание. Ведь, для того чтобы завести друга, нужно найти с ним общий язык, общие интересы. Когда люди понимают, сочувствуют, поддерживают друг друга – возникает процесс близости. Во-вторых, дружба — это труд и терпение. Бывают моменты, когда важно уметь промолчать, уступить, пожертвовать чем-то ради друга. В – третьих, это оставаться самим собой. Не стоит выдавать себя за другого человека, чтобы подружиться с кем-то. Иначе, вы потеряете не только близкого вам человека, но и обретете новых врагов. Можно много говорить об отношениях, но важнее не слова, а истинное понимание.
Я считаю, что по-настоящему мы живем только тогда, когда отдаем частичку себя другим. При настоящей дружбе нет принципиальности, предательства, корыстности, эгоизма… Ценно, отдать часть себя, будь то радость или огорчения, не думая о полезности поступка. Все что мы творим -делаем своими решениями.
Существует мнение, что дружбы между девушкой и парнем быть не может. Частично, я согласен с этим мнением, но не более. А именно, рано или поздно любое общение превращается в интерес. Если между парнями, это солидарность, то между девушкой и парней – это увлечение. А любое увлечение приходит к близости и чувствам. Конечно, есть исключения. Есть духовные, моральные ценности. Девушка с парнем могут дружить, но так бывает гораздо реже…
Таким образом, дружба – это сочетание многих качеств человека, огромный труд и внимание отношений между людьми. Чтобы не случилось, всегда есть человек, которым вы не безразличны своей судьбой. Такого человека называют и другом, и братом, и товарищем. Люди рождены, чтобы друг другу, как правая рука левой, и наоборот…
Объяснение:
Может быть, никто из живущих в Москве не знает так хорошо окрестностей города сего, как я, потому что никто чаще моего не бывает в поле, никто более моего не бродит пешком, без плана, без цели - куда глаза глядят - по лугам и рощам, по холмам и равнинам. Всякое лето нахожу новые приятные места или в старых новые красоты. Но всего приятнее для меня то место, на котором возвышаются мрачные, готические башни Си...нова монастыря. Стоя на сей горе, видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра: великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных златых куполах, на бесчисленных крестах, к небу возносящихся! Внизу расстилаются тучные, густо-зеленые цветущие луга, а за ними, по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими веслами рыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов, которые плывут от плодоноснейших стран Российской империи и наделяют алчную Москву хлебом.
На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада; там молодые пастухи, сидя под тению дерев, поют простые, унылые песни и сокращают тем летние дни, столь для них единообразные. Подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавый Данилов монастырь; еще 'далее, почти на краю горизонта, синеются Воробьевы горы. На левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, три или четыре деревеньки и вдали село Коломенское с высоким дворцом своим.
Часто прихожу на сие место и почти всегда встречаю там весну; туда же прихожу и в мрачные дни осени горевать вместе с природою. Страшно воют ветры в стенах опустевшего монастыря, между гробов, заросших высокою травою, и в темных переходах келий. Там, опершись на развалинах гробных камней, внимаю глухому стону времен, бездною минувшего поглощенных, - стону, от которого сердце мое содрогается и трепещет. Иногда вхожу в келий и представляю себе тех, которые в них жили, - печальные картины! Здесь вижу седого старца, преклонившего колена перед распятием и молящегося о скором разрешении земных оков своих, ибо все удовольствия исчезли для него в жизни, все чувства его умерли, кроме чувства болезни и слабости. Там юный монах - с бледным лицом, с томным взором - смотрит в поле сквозь решетку окна, видит веселых птичек, свободно плавающих в море воздуха, видит - и проливает горькие слезы из глаз своих. Он томится, вянет, сохнет - и унылый звон колокола возвещает мне безвременную смерть его. Иногда на вратах храма рассматриваю изображение чудес, в сем монастыре случившихся, там рыбы падают с неба для насыщения жителей монастыря, осажденного многочисленными врагами; тут образ богоматери обращает неприятелей в бегство. Все сие обновляет в моей памяти историю нашего отечества - печальную историю тех времен, когда свирепые татары и литовцы огнем и мечом опустошали окрестности российской столицы и когда несчастная Москва, как беззащитная вдовица, от одного бога ожидала в лютых своих бедствиях.