Дом стоял несколько в стороне. Окна его были покрашены масляной краской, а небольшое крылечко сбоку еще пахло сосной. Двери были раскрыты настежь, но хозяев в доме не оказалось. Направо от двери стоял некрашеный стол, слева виднелась массивная печь.
Вскоре с улицы прибежала Наташа, встретившая меня так, как будто мы с ней были старые знакомые. Она радушно предложила мне чаю и ранней малины, но я попросил ее сначала показать мне сад, выращенный чуть ли не под самым Полярным кругом.
Мы вышли из дома. Сад лепетал тополиной листвой. Перешагнув за калитку, я неожиданно увидел яблоньки, малинник, густо усыпанный кое-где уже поспевающей ягодой. Почувствовав смолистый аромат, я повернул голову налево и увидел кедры. Они были иссиня-черные, по-медвежьи угрюмы и неприветливы. Наташа ласково и как-то застенчиво потрепала одно дерево.
Дом стоял несколько в стороне. Окна его были покрашены масляной краской, а небольшое крылечко сбоку до сих пор пахло сосной. Двери были раскрыты настежь, но в доме никого не оказалось. Справа от двери стоял некрашеный стол, слева виднелась массивная печка.
Вскоре с улицы прибежала незнакомая мне девушка, встретившая меня так, как будто мы с ней были старые приятели. Она радушно предложила чаю и раннего варенья, а я попросил её сначала показать сад выращенный чуть-ли не под самым Полярным кругом.
Стояла тишь с улицы, лепетали тополиной листвой. Перешагнув за калитку, я неожиданно увидел яблоньки, малинник, густо усыпанный кое-где уже созревающей ягодой. Почувствовав смолистый аромат, я повернул голову и увидел кедры, которые были иссиня-черны, по-медвежьи угрюмы и неприветливы. Хозяюшка ласково и как-то застенчиво потрепала одно не подросшее ещё деревце.