Это была обыкновенная школьная тетрадка для рисования, найденная мною в куче мусора. Все её страницы были разрисованы красками прилежно, тщательно и трудолюбиво. Я перевёртывал хрупкую на морозе бумагу ,заиндевелые яркие и холодные наивные листы… Это была грозная тетрадь, она поразила меня. Северный город был деревянным ,заборы и стены домов красились светлой охрой и кисточка юного художника честно повторила этот жёлтый цвет, везде, где мальчик хотел говорить об уличных зданиях. В тетрадке было много очень много заборов. Люди и дома почти на каждом рисунке были огорожены жёлтыми ровными заборами ,обвитыми чёрными линиями колючей, проволоки железные ,нити покрывали все заборы в детской тетрадке. Около забора стояли люди. Они не были ни крестьянами ,ни рабочими, ни охотниками. Это были конвойные и часовые, с винтовками. Дождевые будки-грибы около которых юный художник разместил конвойных и часовых, стояли у подножья огромных караульных вышек ,и на вышках ходили солдаты, блестели винтовочные стволы. Тетрадка была невелика, но мальчик успел нарисовать в ней все времена года своего родного города.
Это была грозная тетрадь, она поразила меня.
Северный город был деревянным ,заборы и стены домов красились светлой охрой и кисточка юного художника честно повторила этот жёлтый цвет, везде, где мальчик хотел говорить об уличных зданиях.
В тетрадке было много очень много заборов. Люди и дома почти на каждом рисунке были огорожены жёлтыми ровными заборами ,обвитыми чёрными линиями колючей, проволоки железные ,нити покрывали все заборы в детской тетрадке.
Около забора стояли люди. Они не были ни крестьянами ,ни рабочими, ни охотниками. Это были конвойные и часовые, с винтовками. Дождевые будки-грибы около которых юный художник разместил конвойных и часовых, стояли у подножья огромных караульных вышек ,и на вышках ходили солдаты, блестели винтовочные стволы.
Тетрадка была невелика, но мальчик успел нарисовать в ней все времена года своего родного города.