В один из воскресных дней пообещал я маме золотые горы - не бить баклуши, а ей по дому. Как только родители уехали, я принялся за работу, чтобы не ударить лицом в грязь. Вывалил всё из шкафа и стал разбирать. Работал я в поте лица, да не всё так просто, вот и устал. Решил подкрепиться, а потом продолжить. Ведь был я, как волк, голоден. Поставил молоко греться и сразу же позвонил другу лясы поточить. Дружба у нас крепкая, водой не разольёшь! Вот и есть о чём языком почесать. Да так заболтался, что про молоко забыл, и оно убежало, прямо на плиту. Где наша не пропадала! Решил я пыль вытереть, а это всё потом убрать. Засучил рукава, из кожи вон лезу, да как белка в колесе кручусь. Но и тут постигла меня неудача. Разбил я нечаянно любимую мамину вазу.
Наломал я дров, да так, что под землю провалиться хотелось. Решил маме от чистого сердца , но работа моя и яйца выеденного не стоила. Врагу не пожелаешь все то, что я испытал в этот день! Дело моё пахло керосином, и я решил давить на жалость. Конечно, после возвращения у мамы глаза на лоб полезли, и она захотела задать мне жару. Но увидев мои глаза на мокром месте, она меня и не стала ругать. Ведь я её горе луковое!
Фаттахов Таир
ГОРЕ
В один из воскресных дней пообещал я маме золотые горы - не бить баклуши, а ей по дому. Как только родители уехали, я принялся за работу, чтобы не ударить лицом в грязь. Вывалил всё из шкафа и стал разбирать. Работал я в поте лица, да не всё так просто, вот и устал. Решил подкрепиться, а потом продолжить. Ведь был я, как волк, голоден. Поставил молоко греться и сразу же позвонил другу лясы поточить. Дружба у нас крепкая, водой не разольёшь! Вот и есть о чём языком почесать. Да так заболтался, что про молоко забыл, и оно убежало, прямо на плиту. Где наша не пропадала! Решил я пыль вытереть, а это всё потом убрать. Засучил рукава, из кожи вон лезу, да как белка в колесе кручусь. Но и тут постигла меня неудача. Разбил я нечаянно любимую мамину вазу.
Наломал я дров, да так, что под землю провалиться хотелось. Решил маме от чистого сердца , но работа моя и яйца выеденного не стоила. Врагу не пожелаешь все то, что я испытал в этот день! Дело моё пахло керосином, и я решил давить на жалость. Конечно, после возвращения у мамы глаза на лоб полезли, и она захотела задать мне жару. Но увидев мои глаза на мокром месте, она меня и не стала ругать. Ведь я её горе луковое!