Хочешь бодаться - будь готов к тому, что кто-то не просто не хочет бодаться, а хочет кусаться.Во-первых, времена не те, чтоб литературными средствами кого-то поучать. Не то что на заре русской литературы или с развитием дидактики, а и в советское время понимали, насколько это нелепо: "А ты давай-давай-давай газеточки почитывай, а ты давай-давай-давай меня перевоспитывай". Во-вторых, на то и мастерство, чтоб писать басни поучительно, но не поучающе. А Михалков был хорошим мастером, чтоб мы там не говорили. Кстати, поскольку есть повод прихвастнуть, мне доводилось встречаться с Сергеем Михалковым в Москве, в очень далёкие времена (около 40 лет назад) , когда и гимн его всех устраивал, и сам он был вполне респектабельным, уважаемым человеком. Есть что вспомнить, и за это судьбе. А тех, кто сейчас приклеивается к литературе, в сотни, если не в тысячи раз больше и дарования их не идут ни в какое сравнение даже.. . ну да ладно!
БЕЛАЯ НОЧЬ Старый пароход отвалил от пристани в Вознесенье и вышел в Онежское озеро. Белая ночь простиралась вокруг. На востоке низко висела бледная луна. Она не давала света. Волны от парохода бесшумно убегали вдаль, качая куски сосновой коры. На берегу, должно быть, в каком-нибудь древнем погосте, сторож пробил на колокольне часы - двенадцать ударов. И хотя до берега было далеко, этот звон долетел до нас, миновал пароход и ушел по водной глади в прозрачный сумрак, где висела луна. Я не знаю, как назвать томительный свет белой ночи? Загадочным? Или магическим? Эти ночи всегда кажутся мне чрезмерной щедростью природы - столько в них бледного воздуха и призрачного блеска фольги и серебра. Человек не может примириться с неизбежным исчезновением этой красоты, этих очарованных ночей. Поэтому, должно быть, белые ночи и вызывают своей непрочностью легкую печаль, как все прекрасное, когда оно обречено жить недолго. Я впервые ехал на север, но все казалось мне здесь знакомым, особенно груды белой черемухи, отцветавшей в ту позднюю весну в заглохших садах. Много этой холодной и пахучей черемухи было в Вознесенье. Никто здесь ее не обрывал и не ставил на столы в кувшинах. Может быть, потому, что она уже осыпалась. Ах,как прекрасны белые ночи!
