Я ранним утром. Комната была залита ровным жёлтым светом. Свет шел из окна и ярче всего освещал потолок. Этот неяркий и неподвижный свет исходил от осенних листьев. За долгую и ветреную ночь сад сбросил сухую листву. Она лежала разноцветными грудами на земле и рас тусклое сияние, и от этого сияния лица людей казались загорелыми. Я видел разную сухую листву: золотую, пурпурную, фиолетовую, серую и почти серебряную. Мокрые леса загорались величественными багряными и золотыми пожарами. Теперь конец сентября, и в небе сочетаются голубизна и тёмно-махровые тучи. Временами проглядывает ясное солнце, и тогда ещё голубее становятся чистые участки неба, ещё чернее неширокая дорога, ещё белее старинная колокольня. Если забраться по деревянным лестницам на эту колокольню, то особенно хорошо будет в
Я ранним утром. Комната была залита ровным жёлтым светом. Свет шел из окна и ярче всего освещал потолок. Этот неяркий и неподвижный свет исходил от осенних листьев. За долгую и ветреную ночь сад сбросил сухую листву. Она лежала разноцветными грудами на земле и рас тусклое сияние, и от этого сияния лица людей казались загорелыми. Я видел разную сухую листву: золотую, пурпурную, фиолетовую, серую и почти серебряную. Мокрые леса загорались величественными багряными и золотыми пожарами. Теперь конец сентября, и в небе сочетаются голубизна и тёмно-махровые тучи. Временами проглядывает ясное солнце, и тогда ещё голубее становятся чистые участки неба, ещё чернее неширокая дорога, ещё белее старинная колокольня. Если забраться по деревянным лестницам на эту колокольню, то особенно хорошо будет в